а меня уже мутит от мысли, что придется проезжать насквозь еще одну деревню, еще один переезд, когда не хочется даже смотреть по сторонам. И не можешь не смотреть.
Наверное, я вздохнула или чуть сильнее нажала на газ, потому что папа, тоже смотревший в сторону неотвратимо приближающихся огней, произнес:
– Ну-ну, Аня, там ничего страшного. Обычная деревня, небольшая. Кажется, это Нудоль. Нам даже проезжать ее не нужно, она в стороне. Теперь до самого Клина будем ехать спокойно.
– Мы что, поедем через Клин? – спросила я, холодея. Мысль о том, что нужно будет проехать сквозь город – какой угодно город – внушала мне ужас. – Мы же хотели объезжать города стороной?..
– Ну какой это город, – ответил папа, – не больше микрорайона московского. Я думаю, там все еще нормально, мы должны успеть. Понимаешь, Аня, это как волна. Она движется за нами, и чем скорее мы проедем, тем больше у нас шансов, что нас не накроет. У нас нет ни времени, ни топлива для того, чтобы плутать по проселочным дорогам. К тому же, совершенно не факт, что они безопаснее. Сейчас самое главное – скорость, и чем скорее мы исчезнем из Московской области, тем лучше для нас. А впереди у нас – Тверь, – добавил он, помолчав. – Ее вообще никак не объедешь, там же Волга.
Пока он говорил, я немедленно вспомнила кадр из фильма – зажатые между домами, заполненные перепуганными людьми гудящие автомобили, а за ними стремительно надвигающаяся серо-стальная, высокая – выше окружающих улицу небоскребов – и тяжелая, как бетонная плита стена воды, увенчанная шапкой седой пены. Волна. Если мы не поторопимся, она накроет нас несмотря на наши быстрые машины, ружья, припасы; несмотря на то, что мы точно знаем, куда именно едем – в отличие от тех, кто остался на месте и ждет чудесного избавления и не получит его, и погибнет под ней, и от многих других, которых эта волна, показавшись на горизонте, вынудит сорваться с места и бежать наугад, без подготовки, и потому тоже обреченных на неудачу. Подумать только, раньше я любила такие фильмы.
Рация под моим правым локтем зашипела и сказала:
– Заправка, Аня, посмотри – по левой стороне, работает заправка!
– Притормози-ка, Сережа, – немедленно отозвался папа, но Сережа и так уже останавливался.
За ним, вспыхнув красным, замедлился Лёня, а я немного проехала вперед, чтобы поравняться с Лендкрузером, и опустила пассажирское стекло.
– Вижу, вижу! – крикнул нам Лёня. – Чего мы встали?
– Давайте поглядим сначала повнимательнее, – сказал папа. – А ты, Лёнька, не вздумай выскакивать опять из машины, как на день рождения, понял? Надо осмотреться.
Очереди никакой не было. Да и откуда ей было взяться здесь, учитывая опустевшее шоссе, молчащий радиоэфир и зловещий переезд, оставшийся позади? Чужих, кроме нас, на трассе не было, а местные жители, наверное, просто не рисковали
