политических мирах, представители которых редко соприкасались между собой. Керенский являлся одновременно парламентарием и адвокатом, был связан с масонами и подпольщиками. Статус члена Государственной думы, депутатская неприкосновенность, информированность и известность позволяли ему эффективно и без чрезмерного риска содействовать подполью. Положение же человека, вхожего в миры подполья, делало его интересным, а нередко и авторитетным для политиков, ограничивавших свою деятельность легальным пространством. В разных отношениях и для разных групп он был выразителем общественных настроений и ресурсным центром, моральным авторитетом и информированным экспертом. Особенности политической системы, сложившейся в 1905–1907 годах, и во время войны делали возможным для Керенского одновременно играть такие разнообразные роли, но реализовать эти возможности мог только человек, обладавший незаурядными личностными и профессиональными качествами.
Керенский оказался в центре различных политических комбинаций, которые объединяли сторонников сохранения империи и федералистов, противников войны и оборонцев, монархистов разного толка и республиканцев многих оттенков. Велик соблазн объяснить это положение солидарностью представителей «российского политического масонства». Следует, однако, признать, что «объяснения» такого рода являются не более чем универсальными интеллектуальными «отмычками», ведь с помощью конспирологических предположений можно интерпретировать любое общественное явление; между тем их познавательный ресурс не очень велик. Важнее здесь отметить, что Керенскому весьма помогала его «надпартийность», «внефракционность». Он не был патриотом какой-либо партийной программы, а являлся по-своему непартийным человеком, что выражалось прежде всего в его отношении к войне: в разное время и в разных аудиториях он высказывал разные взгляды. Не всегда это можно назвать политической мимикрией. Политик стремился – порой, по-видимому, инстинктивно, бессознательно – создать гибкую и широкую идеологическую рамку, пригодную для достижения цели, которая оставалась для него постоянной, – революция во время войны. Для одних партнеров Керенского по переговорам это была революция ради успешного продолжения войны, для других – ради ее прекращения. В попытках создания подобных объединений участвовал не только лидер думской фракции трудовиков, но его роль была весьма значительной. Эта практика создания коалиции из столь разнородных компонентов очень пригодилась Керенскому во время революции, в правительствах разного состава, в переговорах с представителями разных элитных групп.
Опыт «политического защитника» и радикального депутата Думы был важен для создания общественной репутации, укрепления авторитета «народного трибуна», борца за «права трудящихся», поборника закона, защитника национальных меньшинств, представителя радикальной интеллигенции в законодательной палате и в мире большой политики. Эти грани образа Керенского стали востребованы в дни Февраля.
4. Герой
