style="font-size:15px;"> «Через три километра можно свернуть на старые вырубки», – сказал Сережа, стараясь не смотреть на Любу, чувствуя, что весь дрожит и весь мокрый от пота, хотя в тайге не было так жарко, чтобы вспотеть, хоть выжимай!
«Делай, что хочешь!» – сказала Люба, тоже не смотря на Сергея, и в таком же состоянии, как он. Они ехали по лесной, узкой, выложенной молодым ельником, дороге, машину трясло, кидало из стороны в сторону. Сергей вцепился в руль, а Люба в сиденье кресла. Она с ужасом представляла, что увидит Сережа, когда она сбросит сарафан и трусики – огромные синяки на заднице! Она знала, зачем Сережа хочет свернуть с дороги, и от одной этой мысли звенело в ушах и темнело в глазах!
…«Там, почему-то ни кусты, ни деревья не стали расти… Несколько лет было болото. А потом и оно высохло, только мох и остался! „Чистый мох!“ – баба Люба зовет это место. За мхом – ее любимые грибные угодья!»
«Отдамся на мху… Кто бы сказал – никогда бы не поверила! Мужчине, которого знаю два дня, с которым ни о чем не успела поговорить… С женатым мужчиной, у которого ребенок, и скоро будет второй!.. И никакая сила меня не остановит! И совесть меня не мучает! И совсем не похож он на Есенина. Разве только тем, что, наверное, и Есенина женщины также сильно хотели, как я Сережу!.. Уверена, готова поклясться, что дело не в рассказах дяди Севы о нем… Сейчас точно знаю! Дело в этой фотокарточки: пятилетний Сережа, опустив руки, писает на гусыню, а той нравится!.. Я ХОЧУ быть сережиной гусыней, и как можно скорее…»
Там во мху, где раньше были ели, Вселенная узнала, как могут любить друг друга два существа, два Homo Sapiens, живущие на планете Земля! Их не ослепляла близость Земли, они видели края Вселенной!..
…«Ты порвала свой сарафан, и мою рубашку!»
«А ты мои трусики!»
«Что за блажь – заткнуть мхом?»
«Соломы-то нет!»
«Да, ладно… Просто ты ненасытная и мох будет поддерживать тебя в накале, пока не плюхнемся на кровать в отеле!»
«Только люкс. И только „Золотой Рог“ с террасой прямо в бухту!»
«Да заказал уже… Сказал, что заместитель академика Георгия Васильевича Морозова…»
«Ты же простой врач! Что там, в регистратуре будешь говорить?»
«Правду и только правду. Во, смотри…»
И, Сережа вынул удостоверение. На пухлой красной корочке был золотой символ МВД СССР и слова: Институт Судебной психиатрии АН СССР.
«О, впечатляет… А если развернуть?»
«Разворачивай, смелее!» Люба развернула, и ахнула: рядом с фото Сергея Александровича Есенина – так сильно Сережа на фотокарточке был похож на великого русского поэта, тесненным черными буквами было написано: Сергей Васильевич Хорошко. Заместитель директора Института Судебной психиатрии им. В. П. Сербского».
«А, говорил, что просто врач-психиатр!»
«Да, так и есть!
