непокорного Рагнара в Руане, если тот распространяет в городе о невесте Атли дурные слухи?
Эмма стояла у дымного очага, протягивая к огню озябшие руки. Подошло время трапезы, служанки накрывали на стол. Стук их деревянных подошв о плиты пола и перезвон посуды мешали Эмме отчетливо слышать разговор братьев, но ответ Ролло все же донесся до нее:
– Если мне и следует кого-либо винить в том, что случилось, Атли, то только себя. Тот день для меня – как гноящаяся рана.
Он произнес это негромко, и девушка даже подумала, что ослышалась. Она замерла, сердце ее быстро застучало. Она поняла, что не ошиблась, лишь когда после короткой паузы разобрала, как Ролло глухо пробормотал сквозь сцепленные зубы:
– Никогда не прощу себе!
В комнате запахло гороховой похлебкой. Дородная служанка водрузила на стол полный до краев котел и подняла крышку. Ролло встал, собираясь уходить, накинул плащ. И тотчас Эмма круто повернулась к нему:
– Разве вы не останетесь разделить трапезу с нами, господин?
В ее глазах была просьба. Ролло заколебался, теребя левой рукой фибулу плаща.
– Но…
Эмма заставила себя дерзко улыбнуться.
– Ты, Ролло, нередко посещаешь нашего благодетеля – его преосвященство епископа Франкона, бываешь в аббатстве, но меня и Атли словно избегаешь. Разве Атли не брат тебе? Или там, откуда ты родом, не принято навещать своих родичей?
Только сейчас она заметила, что говорит о себе и Атли как о семье. Юноша просиял. Ролло же оставался мрачен, взгляд был хмурым. Но когда и брат присоединился к приглашению Эммы, наконец кивнул.
С этого дня Ролло стал у них частым гостем. Он являлся усталый и зверски голодный, но всегда был приветлив. Нередко между ним и епископом Франконом вспыхивали споры, но трудно было не заметить, что спорщики симпатизируют друг другу. Эмма уже знала историю, как во время первого появления Ролло в Руане Франкон вышел к нему навстречу с горсткой горожан и признал его власть, умоляя взять город под свое покровительство. Франкон сам поведал Эмме о событиях тех дней:
– Древний Ротомагус был дотла разрушен. Сохранились лишь кое-какие постройки на острове, где стояло аббатство Святого Мартина, там укрылись последние уцелевшие жители. И когда стало известно, что викинг Ролло бросил якоря своих драккаров у стен аббатства, мне не оставалось ничего иного, как с десятком монахов выйти к нему навстречу и просить о снисхождении. Выступая во главе процессии, я был вполне готов принять мученическую смерть. Но, к моему изумлению, прибывший варвар не обошелся с нами сурово. Когда же мне удалось поговорить с ним, я убедился, что этот юноша вовсе не глуп и планы его не лишены здравого смысла. Мало того, в них я усмотрел прямую выгоду для нас, христиан града Ротомагуса.
С тех пор Франкон стал одним из ближайших советников Ролло. Викинг ценил его тонкий расчетливый ум, считался с ним и терпел его высокомерие и заносчивость. Ибо даже будучи зависимым от Ролло, Франкон всегда держался так, словно оказывает ему благодеяние своим присутствием.
