отрывает от нее глаз. От Атли слегка пахло вином, дышал он с натугой. Эмма лежала, закинув руки за голову и наблюдая, как отсветы тлеющих в очаге углей скользят по крестовинам дубовых балок перекрытий. Спустя минуту девушка почувствовала, как Атли придвинулся, и в ней привычно поднялась волна отвращения, с которым она ничего не могла поделать. Рука юноши скользнула по ее груди.
– Ты вынуждаешь меня уйти, Атли!
Она знала меру своей власти над ним. Атли с горестным вздохом отвернулся и глухо произнес:
– Я понимаю тебя, Эмма. Эта встреча с Рагнаром… И все, что тогда случилось… Но я так люблю тебя! И буду терпелив…
Желая утешить его, Эмма пробормотала:
– Когда ты примешь крещение, Атли, все будет по-другому…
Это была заведомая ложь. Но что ей оставалось?
Атли еще долго ворочался, потом затих. Во сне он задыхался, дыхание вырывалось из груди со свистом и клокотанием. Эмма отодвинулась на самый край постели, вспоминая, как вышло, что она стала делить с этим несчастным юношей ложе.
Это произошло вскоре после того, как Ролло отправил младшего брата на Северное побережье Нормандии в Фекан, одну из приморских крепостей, где был сосредоточен преданный норманну гарнизон.
– Там тяжело с продовольствием, – не глядя в обеспокоенное лицо девушки, сказал Атли. – Мне придется следить за всем, в том числе и за прибывающими в порт Фекана кораблями.
И, помолчав немного, добавил:
– Я возьму тебя с собой. Ты ведь не откажешься?
Будто у нее был выбор!
Однако в пути Атли слег, едва их драккар спустился к устью Сены. Море было неспокойным, сквозь вязкий туман чуть виднелись силуэты чаек. Берега исчезли во мгле. Атли задыхался, лежа на носу корабля в шатре из шкур. Всем теперь заправлял молодой викинг Торлауг, друг и помощник Атли. Обычно веселый и смешливый, он выглядел теперь крайне озабоченным.
– Пожалуй, ему лучше вернуться, – сказала наконец Эмма. – В Руане ему никогда не было так скверно.
По лицу Торлауга, рябоватому от давно перенесенной оспы, разлилась бледность. Он нахмурил белесоватые брови.
– Приказ Ролло нельзя отменить. Надеюсь, когда мы прибудем в Фекан, монахи помогут ему…
Однако в Фекане Атли не почувствовал себя лучше. Его перенесли в старое аббатство Святого Ваннинга, в главной башне которого расположился отряд викингов, а на заднем дворе доживала свой век дюжина старых монашек. Их аббатиса слыла искусной врачевательницей, но Атли от ее снадобий стало еще хуже. Тогда Торлауг позвал языческого годи[20] из капища, в котором викинги приносили жертвы после благополучного прибытия в Нормандию. Жрец явился, опираясь на клюку. Его седые волосы свисали до пояса, а борода достигала колен. Эмма поторопилась покинуть помещение, где лежал Атли, столкнувшись у входа в башню с пожилыми простоволосыми
Годи – жрец у древних скандинавов, обладавший властью в своем округе.
