он сменил пятьдесят келий. А мы нашли только третью.
– Ты думаешь, дело в чае?
– Возможно. Но пить его нельзя, это точно. Возможно, он просто притупляет чувства. Лично я бы не отказался от чего-нибудь съестного, а он утверждает, что не испытывает чувства голода.
– И точно, я сначала и не задумалась над этим.
– Потому что, наверное, действительно не хотела есть.
Мария уронила голову на руки.
– Я не представляю, как мы выберемся отсюда. Не зря я сразу хотела вернуться обратно. Чувствовала же какой-то подвох.
Я сел рядом.
– Интересно, почему Лаура не смогла сюда попасть? Только из-за того, что Джордж подумал, как бы оказаться подальше от своей преследовательницы?
– Наверняка. Мы же не знаем точно, как это все устроено, только поверхностно. Вот дедушка твой, например, знал многое. И даже то, что мы окажемся здесь, и то, что выбраться отсюда тоже возможно.
– Мне так хочется с ним поговорить!
– Честно говоря, мне тоже.
– Может, попробуем еще раз пройтись?
Мария согласно кивнула. А что еще нам оставалось.
Казалось, прошла уже целая вечность с тех пор, как мы видели Повалье.
– Слушай, а не связан ли как-то с этим Повалье?
– Это уже слишком, Чарльз, – Мария закатила глаза, – каким образом интересно?
Я ничего не ответил, так как впереди замаячил очередной вход в комнату, и там было заметно какое-то движение.
– Приветствую вас, сэр Чарльз! – к нашему ужасу, Джордж приветливо поднял в нашу сторону кружку горячего чая. – Присоединяйтесь.
– Джордж, зачем ты пьешь этот чай? – бессмысленный уже вопрос, но все же.
– Чтобы взбодриться, конечно же, – удивленно уставился на меня дворецкий.
Он выглядел абсолютно спокойным и безмятежным.
– Вы еще не нашли выход? – добавил он.
– Зато вы, я смотрю, нашли, – не удержался я.
Мария осматривала комнату. Я присел на стул около стола:
– Вот мне интересно, Джорджу же, когда он сюда попал, удалось выбраться наружу? Почему же потом проход запечатался?
– Значит, Джордж и должен нас вывести отсюда.
– Ну, конечно, после того, как отведал восхитительного чая, так обязательно.
А Джордж тем временем сидел, как ни в чем не бывало, и с вежливым интересом наблюдал за нами, как будто разговор был совсем не о нем.
– Чарльз, – Мария подозвала меня к тлеющим углям, – посмотри, там как будто сгоревшая бумага.
Я наклонился поближе.
– Ну, и что это нам дает?
– В других кельях не было бумажного пепла, только древесные угли.
Я осторожно разгреб пепел. Но ничего, кроме поднявшегося облачка золы, это не дало. Мария закашлялась, но все же продолжала показывать рукой вглубь очага.
Краем
