и Ленский немного растерялся, пряча в карман не пригодившийся ключ. На мгновение слепая, безотчетная тревога кольнула сердце, едва не погнала прочь, но он быстро взял себя в руки. В конце концов, разве может опасность подстерегать его в собственном кабинете? Это было бы уже слишком!
Открыв дверь, он увидел Журова, сидящего в его кресле, одной рукой держащего чашку с кофе, а другой меланхолически, будто сквозь дрему, набирающего что-то на клавиатуре ноутбука. Вот тебе и встреча…
Стараясь не поддаться смятению, он вошел, аккуратно притворив за собой дверь.
– Я надеюсь, у тебя были веские основания вламываться в мой кабинет, – он сел напротив друга, никак не отреагировавшего на его появление. – Что случилось на этот раз?
Журов оторвался от компьютера, встал, медленно, с видимой неохотой освобождая ему место.
– Ничего особенного, – бесцветным голосом ответил он, и стекла его очков тускло блеснули, – если не считать того, что и второй наш «гость» умер. Князев рвет и мечет. Оказался гневлив, – стекла очков снова блеснули, – Все сразу нашли себе дела в городе, прячутся, а мне прятаться негде – я везде, как на ладони. Вот поэтому, я и здесь. Вряд ли меня найдут там, где меня быть не может.
Ленский слушал его, все еще находясь в плену своих размышлений, не понимая смысла сказанного, чувствуя лишь, как его охватывает ощущение надвигающейся беды.
– Кто умер? Почему? – внезапное понимание, словно разрядом тока, ударило его. – Как умер? Его же охраняли!
– Вот поэтому Князев и волнуется, – Журов на секунду застыл с поднятой над клавиатурой рукой, иронично улыбнулся. – Вот поэтому все и прячутся.
– А где Слава? – Ленский все еще не мог собраться с мыслями.
– Едет сюда из изолятора, – коротко ответил Журов. – Ходит слух, что Князев хочет отстранить его от дел.
Ленский привстал.
– Ты что? Внутреннее расследование?
– Неизвестно пока. Он и о тебе спрашивал. – спокойный, благодушный тон Журова начал раздражать Ленского.
– Юра, ты спишь, что ли? Что ты, как сонная муха?! Ведь это ЧП, надо же делать что-то!
Журов отложил, почти отбросил компьютер, снял и ожесточенно стал протирать очки.
– А я здесь, вообще-то, с самого утра, и уже устал реагировать на всякие ЧП! – голос его зазвенел металлом. – Я, между прочим, ученый, и не лезу в ваши оперативные мероприятия. К слову, меня к ним и на пушечный выстрел не подпускают! – он поднес очки к лицу и, что есть силы, дохнул в них. – Но, если бы, хоть, кто-нибудь меня спросил, а стоит ли отпускать этих двух клоунов и – о, чудо! – даже выслушал меня, может быть, сейчас и не было такого дерьма! Ты об этом подумал?
Ленский устало покачал головой. Все передуманное, пережитое за последнее двое суток дрожало в нем трепетным облаком. Тысячи и тысячи сомнений, тревог вновь
