Было душновато, но тепло. Когда Калеван скинул шубу, под которой с гордостью носил красный камзол с вышитыми созвездиями, воцарилась тишина. Калеван почувствовал открытую недоброжелательность. Как и все шэихи, Калеван был эмпатом. Он легко ощущал эмоции окружающих. Такого с ним не случалось никогда. Его словно зажала в тиски чужая злоба, смешанная с гневом и брезгливостью. И исходила она со всех сторон. Может быть, старый Доненциммер был не так уж и не прав?…
– Смотрите-ка, какая рыба к нам заплыла! – раздался первый голос, и сразу, будто по команде, харчевня наполнилась грубыми каркающими голосами.
– Эй, носатый, сколько сегодня годков прикарманил, а?
– А может, ему уже… это… пятьсот лет?… Во, видал, как он на меня зыркнул? Точно пятьсот.
– У-у-у, кровопивец проклятый!
Калеван был совершенно сбит с толку. Ему казалось, что он видит какой-то кошмарный, нелепый сон. Неужели это те самые люди, с которыми он так мило беседовал, которые раскланивались с ним при встрече, которым он помогал (и брал совсем немного, не в пример другим), с которыми он прожил бок о бок все эти годы? Со всех сторон на него смотрели искаженные ненавистью лица, перекошенные рты брызгали слюной, извергая проклятия в его адрес. Калеван ничего не понимал.
– Братцы, а ведь он меня пользовал этой осенью! – завопил вдруг невзрачного вида человечек в меховой фуфайке, со всклоченными, непонятного цвета волосами и блеклыми голубыми глазами. Калеван пригляделся. И верно. Это же портной Цефик, живший за два дома от него. Осенью он действительно лечил его от страшных чирьев, окидавших беднягу на почве неопрятности и страсти к бутылке. Тогда Цефик был тих, смотрел с собачьей преданностью, порывался целовать руки. Калеван даже не взял платы – пожалел семью, едва сводившую концы с концами после запоя портного. Сейчас Цефик был пьян и болезненно возбужден. Он беспорядочно жестикулировал и все время порывался влезть на стол.
– И ведь денег взять не захотел! – вдруг вспомнил Цефик, и глаза его испуганно округлились.
– Ты сколько же лет у меня украл, душегуб?! – завизжал он, бросаясь к Калевану с кулаками. Толпа сочувственно загудела. И Калеван понял, что так просто ему отсюда не уйти. Или он утихомирит эту… этих людей, или его просто разорвут на клочки.
– Эй, вы! Да, вы все! Вы что, решили устроить драку? У МЕНЯ? Заткни пасть, Цефик, пока я не выкинул тебя отсюда. Вы этого хотите? – Глоско выпрямился во весь рост за своей стойкой, упер огромные кулаки в бока. Монолитная толпа, внезапно ощутившая себя состоящей из отдельных людей, неохотно, огрызаясь, садилась на свои места, глядя на Глоско со смесью страха и уважения – коктейлем, способным отрезвить самые буйные головы. Глоско мог одним ударом свалить быка и запросто гнул королевские талеры двумя пальцами. Но Цефик, совершенно потерявший голову от страха и выпивки, уже не мог остановиться. Он подскочил к Глоско
