из штаба, махнул часовому и порадовался, что не стал с новым начальником своими планами гражданской жизни делиться. А то и пяти медяков бы не видать, вот те круг!
Дальше вымощенная камнем дорога привела его прямиком к полосатой будке с кривым шлагбаумом. Навстречу кряхтя поднялся седобородый гвардеец, старый, добрый знакомец, что не раз укладывал подгулявшего Марвика в своей будке, подальше от строгих, командирских глаз. Прямо он держался только благодаря своей стальной кирасе, и Марвика не раз подмывало под неё заглянуть – были серьёзные сомнения, а есть ли там вообще человеческое тело?
– Привет, старый! Всё бдишь?
– Служба такая – привычно отозвался тот и сухонькой ручкой похлопал коня по шее. Как и все гвардейцы, страж ворот был одет в серые штаны и рубаху – вот только степень ветхости одежонки вызывала опасения. Марвик-то в честь праздника вырядился во всё новое. Кольнуло вдруг в душе что-то – мог бы и старому рубаху прихватить, из каптёрки. Да ладно, не все насовсем уходят, авось, кто и прихватит. Старик поднял голову и из сотни морщин глянули на Марвика прозрачные, бесцветные глаза.
– Значит, парень, решил на Юг не ходить?
– Да бывал я уже там: мухи, жара, пыль, песок… Мерзость и запустение.
– Там девки, говорят, красивые.
– Девки везде так говорят.
– Ну, а куда тогда?
– Два было варианта, дед: в храм Великого Гончара или в кабак. Но в кабак не получается – не хотят наливать вина в долг, торгаши несносные!
– Совсем люди совесть потеряли – поддержал его дед и сокрушенно покачал головой, – Не то, что раньше было.
– А что, старый, раньше у людей совесть была?
– Раньше у гвардейцев деньги были! Да ты молодой, вряд ли помнишь…
Помолчали. Конь тихонько всхрапнул и помотал тяжёлой головой – похоже, тоже о чём-то сокрушался.
– Ну ладно, сейчас по-человечески тебя выпущу, шлагбаум открою.
– Да я и так просочусь, впервой, что ли?
– За двадцать лет службы разок-то можно и с почётом выехать.
Марвик только сейчас прочувствовал, что действительно уезжает навсегда.
– А ты, дед, чего делать думаешь?
– А что мне думать? Это ты мужик крепкий, не пропадёшь, а мне-то куда? Авось не дадут с голодухи помереть старому псу.
Марвик одной рукой неловко обнял деда, нет привычки к таким нежностям, осторожно похлопал его по сухонькому плечику и не спеша забросил себя в седло.
– Ну, дед, бывай!
– Удачи тебе, парень!
Конь величаво переступил невидимую черту, отделявшую привычный мирок от остального мира и легла под его копыта твёрдая, влажная от дождя, дорога. А Марвик, помня о примете, оглядываться не стал – чтобы не вернуться.
Глава 2
Город встретил Марвика угрюмо и настороженно; это
