с десяток; зябко кутались в свою рабочую рванину, мокли под нудным дождичком, костерили вполголоса погоду, но не расходились: работа – дело святое.
– Не торопись, служивый – услышал Марвик вкрадчивый, тихий голос за спиной и нехотя обернулся.
На него смотрел служитель Гончара в глиняно-коричневом, едва ли не до пят, ритуальном одеянии, напоминающем платье, перевязанное верёвкой. Выглядел служитель убедительно: круглая, абсолютно лысая, голова, розовые, пухлые щёки, губы – как два жирных, скатанных блина, маленькие глазки-щёлочки. И всё остальное: плечи, живот, спина – всё округлое, мягкое, холёное. Из-под подола ритуального платья торчали носки добротных, кожаных сапог и Марвик профессиональным взглядом оценил: маловаты будут, обидно. Поистрепались свои-то.
– Пожертвуй на храм Великого Гончара, сколько можешь, добрый человек!
И вперёд выдвинулась угрожающих размеров железная кружка с крышкой. Продолговатая щель плотоядно ощерилась в ожидании монет. Марвик с недоумением покосился на громадину храма и пожал плечами.
– На постройку жертвовал… А сейчас-то с ним что не так? Не похоже, чтобы разваливался, добротно слеплен. Да и служители в нём… не измождённые.
Голос служителя моментально затвердел и приобрёл жёсткую суровость.
– Тебе для Великого Гончара денег жалко, жмот бессовестный?! В кабак-то, поди, монеты мешками таскаешь, греховодник несусветный?!
Марвик опешил от святого напора.
– Ты подожди для меня смолу-то кипятить, душа глиняная! Просто, я так думаю: если уж у Гончара финансовые проблемы – тут нам всем конец. Да и вообще, зачем ему деньги? На что он их тратить-то будет, если он всё создать может, нет нужды по лавкам за товарами таскаться? Не постигаю!
– Да не нужны ему твои деньги! Это ты ему так показываешь, что тебе для него ничего не жалко.
– Странный ты какой-то. Не жалко мне для него, а деньги отдай тебе! Какая связь? И вообще, налицо недоразумение: чего ради лезть к нему со своей мелочью, если она ему и не нужна вовсе? Он, может, пообедал сейчас, отдохнуть прилёг, а тут я… Огорчится, старый, расстроится. Вот ведь на что ты меня подбиваешь, подстрекатель гнусный! А ещё служитель, туда же!
Служитель раздул щёки, покраснел густо, намеревался сказать что-то обличающее, но не смог и лишь выдохнул шумно и негодующе.
– Так хоть нищим денег дай, если Гончару зажал. Зачтётся тебе! И снизойдёт на тебя благодать.
Нищие встрепенулись и дружно закивали головами: всё так и есть, зачтётся обязательно, вот те круг во всё лицо!
– А на них что снизойдёт? – искренне заинтересовался Марвик. Говорили, что скучно в храме, а здесь так всё увлекательно, оказывается.
– Деньги твои снизойдут, придурок! – вовсе уж рассвирепел служитель, – Ещё один день проживут, сыты будут.
– То есть, им ничего не зачтётся? Просто пожрут, бедолаги, и не видать им Гончарова Царства?
– Да
