остановилась.
– Дорогая принцесса, – сказала гостье София Юстина, – я имею честь пригласить вас в фамильный дворец моего рода. Обещаю, вас ждёт приятный сюрприз! Я знаю, вы обожаете сюрпризы!
И хотя принцесса Кримхильда ни разу не заикалась в присутствии княгини Софии о своей склонности к приятным сюрпризам, удар попал в точку: в печальных глазах принцессы промелькнула искра любопытства.
«То ли ещё будет!», – мысленно усмехнулась София – и повела гостью во дворец.
Всюду, где они проходили, было полным-полно челяди. Кримхильда слышала перешептывания: «Молодая госпожа приехала…», волной катившиеся впереди них. Слуги кланялись, какие-то люди в свободных и богатых одеждах подбегали к Софии, та на ходу раздавала им указания. Одному из них она быстро бросила:
– Приготовьте мой мобиль и подайте его к главному входу.
София и Кримхильда закончили переход по дворцу в обширной палате, заставленной какими-то приспособлениями, шкафами и ларчиками и более всего напоминавшими театральную гримёрную. Из-за ширмы вдруг выскочил полный человечек с лоснящимся лбом и крючковатым носом, поклонился молодой княгине и застыл, ожидая распоряжений. София подозвала человечка к себе и прошептала ему на ухо несколько слов на незнакомом Кримхильде языке. Человечек с профессиональным интересом взглянул на принцессу, которую сперва как будто не заметил, затем по губам его пробежала улыбка, заставившая Кримхильду покраснеть.
– Будет исполнено, моя госпожа, – сказал человечек по-аморийски.
– Дорогая, – сказала София Юстина, – познакомьтесь с мастером Давидом, моим цирюльником.
– Очень рада, – прошептала Кримхильда, опустив глаза.
– И я очень рад, моя красавица, – благодушно заявил человечек.
София рассмеялась.
– Вы не стесняйтесь моего Давида, дорогая. По рождению он стоит намного ниже вас. Он иудей, родился девятым ребенком в бедной семье, отчего был продан в рабство. Мой отец как-то купил его, чтобы воспитать домашнего служку. Когда у Давида обнаружился художественный дар, отец отдал его на обучение дворцовым цирюльникам. И вскоре Давид превзошёл их в искусстве.
– Вы льстите мне, моя госпожа, – в приятном смущении пробормотал цирюльник.
– Отец подарил мне Давида к моему пятнадцатому дню рождения. А два года назад я дала ему вольную.
– У вашего сиятельства великодушное сердце, – вставила Кримхильда.
– Ну, ещё бы, – хмыкнула София, – мне потребовалось всё моё великодушие, чтобы отпустить на волю человека, который сэкономил мне не одну тысячу солидов, а отец заплатил за его содержание только лишь сто солидов; я же получила Давида и вовсе бесплатно! Хотя, с другой стороны, никто не заставлял меня его освобождать. Во всяком случае, даже получив вольную, мастер
