время! Кто бы ни отдал приказ затопить корабль, будь то хоть сам губернатор, я беру на себя ответственность за его отмену. Это недоразумение.
Она решила бежать к усадьбе Монтиньи, которая сейчас казалась ей безнадежно далекой, причем она даже не была уверена, что найдет там мужа.
Увидев, как шлюпка направилась к кораблю, Анжелика, бросив Польке несколько ободрительных слов, пронеслась по улицам и стала подниматься по склону горы, ища глазами Пиксарета, длинные ноги которого ей бы сейчас так пригодились.
С ней поравнялась карета, взбирающаяся по склону горы. Склон был так крут, что две лошади, которые везли ее, с каждым шагом поднимались лишь на самое ничтожное расстояние, поэтому карета ехала медленно. Голова кучера покачивалась, и карета кренилась на неровной мостовой. Это был нарядный экипаж, на его дверце красовался вензель, а в окнах колыхались атласные занавески с золотой бахромой.
Когда карета обогнала Анжелику, в окошке показалось очаровательное личико Беранжер-Эме Тардье де Лаводьер.
– Сударыня, что случилось? Вы кажетесь такой встревоженной.
– Я разыскиваю мужа, – ответила Анжелика, мысленно упрекнув себя за встревоженный вид, поскольку это делало ее смешной. Ей показалось, что глаза веселой Беранжер-Эме насмешливо блеснули.
– Господина де Пейрака? Кажется, я знаю, где его можно найти, – сказала она с многозначительным видом. – Садитесь же.
Соскочивший на землю лакей открыл перед Анжеликой дверцу кареты. Анжелика уселась, и экипаж, скрипя всеми осями, продолжил путь. Подковы лошадей скользили по булыжникам мостовой.
Госпожа де Лаводьер искоса поглядывала на Анжелику, не скрывая удовольствия оттого, что видит ее вблизи. Анжелика, со своей стороны, была не прочь бросить на супругу прокурора критический взгляд. Беранжер-Эме и впрямь была очаровательная женщина, скорее хорошенькая, чем красивая, полная огня, немного насмешливая. Сразу чувствовалось, что жизнь ее нисколько не пугает и она с удовольствием бросает ей вызов.
Она не без аффектации настаивала, чтобы ее называли ее полным именем – Беранжер-Эме. У нее был серебристый смех, и она часто смеялась невпопад, что приводило собеседников в замешательство. С нею не осмеливались говорить о серьезных вещах из боязни, что взрыв смеха превратит все сказанное в глупую шутку. Но, с другой стороны, это создавало всюду, где она бывала, атмосферу легкости и непринужденности. Зато мадам де Лаводьер умела искусно задавать вопросы. Они едва добрались до небольшого кладбища, находящегося на полпути, как Анжелика уже призналась ей, почему ей надо срочно найти мужа, чтобы предотвратить затопление «Иоанна Крестителя».
– Но почему вас так беспокоит судьба этого корабля? – удивилась Беранжер-Эме.
– Потому что его совладелица Жанина Гонфарель в отчаянии.
Госпожа де Лаводьер удивилась еще больше:
– Какое вам дело до этой женщины? Ведь она так вульгарна!
У
