счастье, что они провели над лестницей свет.
Отставив золочёную пиалу, разрисованную рогами казахского орнамента, она с трудом произнесла:
– Коляша, бульон слишком горячий. Будь осторожен, – и опустилась на стул. Взгляд её блуждал по кухне.
Коляша разливает бараний бульон в пиалы из сервиза, подаренного ему в семидесятых ректором КазГУ. Изо всей силы Катя прислушалась – он толкует ей о чёрных дырах. «Какое счастье», – подумала она и ввернула вопрос о белых карликах, только бы он не переключился на Леру и Валерочку. План пошёл как по маслу, но нервы сдали, и Катя уронила ложки для супа. Сноп из мельхиора вывалился из её рук и с лязгом рассыпался по каменному полу. Поезд неспешного повествования о космических светилах тут же сошёл с рельсов. Муж бросил полотенце на стул и выпалил:
– Катя, что происходит? Что это Лера? Что?
– Правда, – с улыбкой ответила она и присела на корточки. Руки её хватают первые попавшиеся ложки, – наша доня красавица. А как мы готовились, как старались, хотели сделать сюрприз! Тебе…
Коляша сощурил глаза и процедил:
– Не понимаю.
Супруга его улыбнулась и залепетала как дитя:
– Коляша, ты же помнишь, ты же говорил: пусть наша гусеничка посидит ещё в своём коконе. Просто наша гусеничка стала бабочкой, как ты и говорил. Помнишь?
Колючий взгляд профессора размяк на детской наивности Катиных глаз.
– Колянчик, ты отнесёшь поднос? – серебром звенит её голос.
За столом хвалили бешбармак и обжигались бульоном. Мясной дух затмил благоухание роз. В паузах Катерина Аркадьевна покашливала и тут же задавала вопрос о большом взрыве или о гравитации на чёрной дыре. Главное, чтобы Коляша ничего не видел, кроме космических тел.
Лера улыбалась и на гостя не смотрела, только на папу. Глаза дони сияли нервным синим блеском, а когда она опускала ресницы, – Катерина Аркадьевна была уверена – под завесой скатерти руку её дочери сжимал Валерочка.
Из детской послышался голос Альки. Он звал маму и просил пить.
– Пойдём, Коляня, малыш так соскучился по тебе, – сказала Катерина Аркадьевна, взлетая со стула.
Коляня, похлопав ресницами, побежал вслед за женой на второй этаж. В детской она ворковала как горлица, обнимая то внука, то мужа. Опомниться никто не успел, как одетые по солнечной погоде любимые её мужчины оказались во дворе. Профессор в одной руке держит корзинку с игрушечным корабликом и укутанным в полотенце пирогом, в другой – Алькину тёплую, зацелованную бабушкой ручку. Деда и внука ждало мятное озеро в глубине леса. Лесной именно влажный воздух был так необходим внуку: малыш с апреля не оправился от кашля. Катя уверила в этом мужа и перекрестила обоих на дорожку.
Запирая калитку, молодая бабушка говорила без умолку:
– Прогуляйтесь,
