вздох:
– Милый мой, нацисты при отступлении жгут все архивы. В Майданеке русские ничего не нашли, и ничего не найдут в Аушвице… – Гольдберг, упрямо, продолжил:
– Все равно. Есть те, кто спасся из лагеря, воевал с партизанами, кого укрывали. Я поеду в Польшу, найду их, и поговорю. Маргарита и мальчики имеют право знать, что произошло. Кроме того… – он не закончил. Они с Меиром оба знали, о чем идет речь. Эстер, до войны, так и не получила от мужа еврейского развода. Меиру не надо было встречаться с раввином, он и сам хорошо знал законы:
– У нее с Авраамом была хупа. Раввины такое разрешают, если первого мужа женщины немцы в лагерь отправили. Считается, что в лагерях никто выжить не может. А если нет? Если Давид спасся, если у Эстер и Авраама дитя на свет появится… – Меир даже поежился. Такой ребенок считался незаконнорожденным:
– Он никогда не сможет жениться на еврейке, выйти замуж за еврея… Но если Давид работал на немцев… – Меир видел, что Гольдберг не хочет говорить о довоенном знакомстве с профессором Кардозо:
– Давид здесь жил, в Мон-Сен-Мартене, в замке. Эмиля покойные барон и баронесса в подвалах прятали, три месяца. Его хотели в Швейцарию вывезти, но кто-то немцам донес… – Меир был уверен, что без бывшего зятя здесь не обошлось:
– Вот и хорошо, – разозлился полковник Горовиц, – пусть Монах едет в Польшу и пристрелит эту вошь. Мир ничего не потеряет. Я не сомневаюсь, что он и в Аушвице при немцах кормился… – полковник Горовиц не стал ни о чем распространяться, только заметил:
– Я кадровый офицер, пока что. Я не могу отправиться в Польшу, как бы это сказать, частным образом… – Монах усмехнулся: «А я могу».
– Пусть едет… – Меир следил за его крепкой, немного сгорбленной спиной. Монах шел через двор барака, останавливаясь, перешучиваясь с детьми, здороваясь с развешивающими белье женщинами:
– Пусть едет, в больнице он себе замену найдет. Он Давида не пожалеет, у него рука не дрогнет. Только пусть сначала под хупу пойдет. Если понадобится, я его сам туда отведу… – Меир даже усмехнулся. Он не стал говорить Гольдбергу о других новостях. Русские, заняв Краков, начали аресты гражданских лиц и бывших партизан, подозреваемых в связях с Армией Крайовой. Меир очень надеялся, что и сестра, и зять, и Циона не станут спускаться с гор:
– Но куда им деться? – полковник курил, рассматривая карту:
– Везде русские, и в Польше, и в Словакии, и в Венгрии. Будапешт, наконец-то, взяли. И в Чехию русские зайдут, рано или поздно… – партизанский отряд сестры попал в окружение Красной Армии:
– Эстер не покинет Польшу, пока не найдет мальчиков. Хоть бы они рацию достали, связались с Лондоном. Мы бы, по крайней мере, знали, где она. Но Монах ее найдет, обязательно… – Меир понимал, что его в Польшу никто не отпустит:
– И уволиться из армии мне никто не разрешит. Монах гражданский человек,
