атласом. Ей поднесли покурить. Погасили киношное освещение. Полная, рыхлая женщина, ассистент режиссера молча забрала у Марата дорогостоящий фотоаппарат, оставила ему лишь катушки с пленкой.
– Когда снимки надо сдавать, Бебе? – беззаботно спросил Марат у нахмуренного бородатого пузана.
– Вчера, – ответил тот, драматично заломил руки и уплыл в темноту царских покоев. Марат дернул плечами, подумаешь, мол, какие ранимые.
Лохматый, низенький Режиссер и длинный, лысыватый Оператор отработали свое за видеокамерой «бетакам», дублирующей общую киносъемку. Деловито сворачивали, упаковывали оборудование, рассовывали по кофрам камеру, штатив, монитор. Вечерним поездом они отбывали в первопрестольную и белокаменную.
– Артурик, Серый, – обратился к ним доверительным шепотом озабоченный Марат, – завтра надо быть на точке сразу после мостов, в четыре тридцать утра.
– Завтра? – удивился режиссер Артур.
– У нас билеты на вечер, – пояснил Серый, оператор.
– Завтра. Надо быть, как прыщ на свадьбе. Снимаем лёжку, отдаете кассету и сваливаете нахт хауз!
– В полпятого?! Утра?! – возмутился Серый, оператор. – Опять – ноль пять, как первый трамвай! – сложно выразился он. Шутку оценил только режиссер, после двух дней съемок и попыток поймать в кадр первый трамвай на мосту.
– Стрёмно, – вздохнул лохматый Артур, режиссер. – А ну, как засекут?
Ребята были приезжими телевизионщиками и питерскую специфику сложной и опасной халтуры не допонимали. Но кто ж откажется сдернуть деньжат на дополнительной работе, да еще со старыми коллегами и друзьями.
Марат передернул плечами, мол, как знаете, я и один отработаю.
– Будем, – выдохнули оба москвича решительно.
– Минут за пятнадцать до! – приказал Марат.
– Даже до?! – проворчал Артурик.
– До, – категорично отрезал Марат. – Иначе, соль – в зад. Сваливаете без бабла.
Знакомства
День незаметно перетекал в серый вечер. Томительными вечерами хочется чего-то томительного, неизведанного, щемящего. Общения, новых знакомых, встреч.
В такие случайные и недолгие моменты отдыха Марат бесцельно бродил по городу, оправдывал бродяжничество поисками неповторимой, желательно, обнаженной, натуры. На самом деле холостяк болтался в тот вечер без дела. Пленки в фотоаппарате не осталось. За Барби-Нонной, гладкой моделью ухаживать не хотелось. С окончанием съемок Марат позорно бежал. Хотя модель намекала на возможность общения. Но девушка была пресной, тягучей, примитивной и убогой до двух слов. Напиваться до бесчувствия, чтобы мять в постели холодный пластилин доступного женского тела и очнуться под утро в головной ломоте, у Марата не было никакого желания.
Нынче деньги у Марата завелись и хрустели по всем карманам. Сегодня у мелкого
