ему глазёнками сочно ответила. Замер Блондинчик, как бы ненароком, на витрину загляделся. На свое отражением, но с видом, что, мол, там за магазинчик такой хлебобулочный, где покупать ничего не надо? Задержалась перед витринкой намеренно и провинциалка-девочка, вдруг склеют за задницу? Конечно, смелый Блондинчик пошел на «клей».
– Вод как! – ворчал, злобствовал Марат. – Мистер Клей! ПВА! Питерский Вариант Ангажемента! Ах же, франт везучий какой! Такую знатную бабочку с ходу склеял!
И тут же ласковое «ля-ля» на двоих развели. Раз-два: чудесная погода, три-четыре: белые ночи – нет мочи! Пять-шесть: нам вместе в одну сторону. Вот тебе и метр девяносто. Рост! Вот что главное для мужчины! Гвоздь успеха – это рост. Личности. А тут… гуляй себе, продолжай, как говорится одиночное плавание. И не делай себе кислую лимонную морду. Держись за единственный фактор личности – характер. Конечно, истинный философ обязан уметь наслаждаться одиночеством, регулярно. Но сегодня Марату хотелось общения. До жути.
Но, похоже, провинциалку, «деточку-чулочки-в-сеточку» ждет сегодня полный облом. Блондинчик-то приезжий, по всему видать. Дремучая провинция. ЧИП из очень дальних областей нашей необъятной! В мятых брючках и картонных ботинках! Человек Из Провинции! Сам был таким, Марат знает, сам приезжий!
Чип такой, микросистемный, на три команды: «найди! найди! найди!» сидит в башке любого провинциала. Стоп! Время на выход, то есть, – навыезд! Конец прописки! Вот и снуёт он, суматошный, по городу, ищет себе дурочку доверчивую, чтоб зацепиться за Большую Землю. Так что, давайте, ребята, идите в кино, лижите липкое мороженое и выясняйте друг про друга, что и так с первого взгляда ясно. Чао, мистер Чип энд Клей! Адью, деточка-в-клеточку!
Недобрый от собственных саркастических мыслей, Марат прошелся, но замер перед книжной витриной. У собственного кривого отражения еще и уши в разные стороны развесились! Нет, в самом-то деле, не всегда же так неудачно, как сегодня день складывается. Зачем отказался? Ушел бы с Барбинонной, не мучился бы теперь в сухую. Тем более, что уходить с дамой было некому. В съемочной группе, кроме него, не осталось человека обычной ориентации. Все – необычной. Вот разве еще приезжие ребята с московского Останкино. Но те – чужие, командированные, они не в счет. Ушел бы, придурок, с помпадурой, повалял бы после литра водочки на собственном матрасе всем, собственно, известную голой женщину, намертво пропахшую шанелью. Потрудился бы слегка и вздремнул тяжело, да так, чтоб утром вовремя сбежать, чтоб не обнаружить себя в постели. И было бы всё нормально. Как обычно. Так нет. Четыре часа одиночества в Питере! Это пытка!
Скучный, притухший Марат постоял у магазина с зелеными ажурными решетками на витринах и вывеской «Новый букинист».
Как там у словарника Даля? «Букинист – торгаш старыми книгами. Хламовщик».
