реставрировал город. Мрамор приобретал первозданный вид. Проступила надпись «Вышина воды 7 ноября 1824 года».
Марат привстал, примерился. Выходило, что Нева заливала кварталы любимого Санкт-Петербурга по грудь, это при том, что сегодня вода стояла ниже мостовых метра на два. Сколько живешь в этом чудесном городе, столько приятно удивляешься и восхищаешься Северной Венецией.
Он приехал в Ленинград на учебу. Временно. Остался после женитьбы надолго.
Марат долго не обращал внимания на столь поэтическое сравнение Питера с Венецией. При всем трагизме наводнения 1824 года люди плавали по улицам на лодках мимо окон домов, выплывали на площади… Красиво и ужасно, как представишь себе это великолепное безумство природы.
Реставратор отвлекся на испачканную белой краской тыльную сторону ладони, долго рассматривал ее, как чужую. Выдавил на ладонь темперу из тюбика. Размазал по всей руке до локтя. Задумчиво присматривался, причудливо выгибая кисть, любовался пластикой пятипалого механизма, восхищался совершенством, которое выявило белое, будто бы скульптурное, перевоплощение. Увидел циферблат наручных часов, где стрелки подбирались к пяти, ругнулся, ринулся к стоянке такси, не забыв, однако, прихватить кофр с аппаратурой.
В подземный переход метро «Сенная площадь» задумчивый Марат спускался медленно, вдохновленный некой новой творческой идеей, продолжая вертеть перед лицом выбеленной рукой.
Соглядатаи
Телевизионщики из Москвы режиссер Артур и оператор по кличке Серый терпеливо ожидали условленной встречи под аркой дома близ Невского проспекта. Дружелюбно переругивались между собой, зевали, раздирая рты, хрустели челюстями, передергивали плечами в утренней прохладе.
Без извинений за опоздание, Марат по деловому кивнул коллегам, когда свернул под арку, словно бы отлучался на минутку, а не заставил друзей ждать недоспатый час. Телевизионщики подхватили штатив и видеокамеру в синем брезентовом кофре, кинулись следом за провожатым.
Втроем они пристроились у чердачного окна с видом на проспект. Под сводами крыши старинного дома было пыльно, но тепло, лишь во все щели сквозило утренней промозглостью. Оператор установил видеокамеру на штатив. Марат нацепил на фотоаппарат длиннофокусный объектив и прошипел удовлетворенно:
– Никого. Успели.
– А если не придет? – прошептал разлохмаченный Артур. – Будем ждать до упора?
– Ждем. Маряга сказал: придет. Сегодня лёжка, – уверенно заявил Марат. – Ждем до десяти. Оплата по факту присутствия на рабочем месте.
Оператор сутулился перед окуляром, наводил объектив на крышу противоположного через проспект дома. Марат через сильную оптику своего фотоаппарата взглянул на чердачные скворечники и тихо взвыл от восторга:
– Есть!
