style="font-size:15px;"> – Да, с этим трудно смириться, – пробормотал он, как бы разговаривая сам с собою. – Обнаружить, что ты одинок и бессилен перед таким естественным: перед Морем, перед Одиночеством, перед Женщиной… Когда приходит час противостоять им, мы не знаем, как нужно поступить. Но отказаться от битвы? Немыслимо!
Берн снова рухнул на соломенный тюфяк. Он задыхался, по его вискам струился пот. То, что он сказал сейчас Рескатору, было настолько непривычно для него, что он усомнился в реальности их разговора. Да и сам Рескатор, шагавший взад и вперед по этому смрадному и грязному карцеру, в его полумраке, как никогда, походил на злого духа. Берн продолжал отчаянно защищаться.
– Вы говорите о женщине кощунственно, – сказал он, отдышавшись, – говорите так, словно женщина – какой-то предмет, какое-то непонятное существо.
– Но ведь так оно и есть. И не надо ни слишком презрительно относиться к власти женщины, ни слишком поддаваться ей. Море тоже прекрасно. Но вы рискуете погибнуть, если пренебрежете его могуществом, и также погибнете, если вам не удастся покорить его… Видите ли, мэтр Берн, я всегда начинаю с того, что склоняюсь перед женщиной, молодой или старой, красивой или уродливой.
– Вы смеетесь надо мною.
– Я открываю вам свои тайны обольщения. Сумеете ли вы ими воспользоваться, господин гугенот!
– Вы пользуетесь своим положением, чтобы унизить и оскорбить меня. Вы презираете меня, потому что вы знатный сеньор или, во всяком случае, были им, а я всего-навсего простой буржуа.
– Оставьте заблуждения. Если, вместо того чтобы слепо ненавидеть меня, вы возьмете на себя труд подумать, вы поймете, что я разговариваю с вами как мужчина с мужчиной, на равных. Я уже давно научился ценить в любом человеке только его человеческие качества. Между мною и вами есть лишь одно различие: я имею перед вами преимущество потому, что познал все: я жил, не имея хлеба, не имея ничего, кроме слабого дыхания жизни. Вам это неведомо. Но, можно не сомневаться, все еще впереди. Что же касается оскорблений, то ведь и вы не удержались от них: разбойник, жалкий грабитель.
– Да, допускаю, – ответил Берн, тяжело дыша. – Но сейчас сила на вашей стороне, я в вашей власти. Что вы собираетесь сделать со мною?
– Да, вы опасный соперник, мэтр Берн, и если бы я прислушался к голосу разума, то обязательно убрал бы вас со своей дороги. Я оставил бы вас гнить здесь или же… еще лучше… вы знаете, как поступают в подобных случаях пираты, к которым вы меня причисляете: кладут доску, один край которой нависает над морем, и на нее с завязанными глазами заставляют взойти того, от кого хотят избавиться. Но не в моих правилах оставлять все шансы только одному себе. Я люблю побороться. Я игрок. Знаю, иногда это обходится мне слишком дорого. Однако на этот раз бросим кости. Нам плавать еще много недель. Я верну вам свободу. Договоримся так: когда мы достигнем цели нашего путешествия,
