грелись у костра во дворе. Густаво подошёл первым, за ним все остальные. Без лишних слов, всё и так было понятно. Молчаливое сочувствие лучше соболезнований и причитаний.
Пока копали могилу, я смотрел на маленькое лицо ещё не сформировавшегося до конца плода. Никогда не думал, что увижу нечто подобное и возьму в руки. Его кожа была почти прозрачной, и сквозь неё виднелись вены и капилляры. Ещё недавно я чувствовал, как он шевелится во чреве моей жены. Мой или нет это сын стало совершенно неважно. Он уже никогда не увидит этот мир. Душа покинула маленькое тело ещё находясь в утробе. Может быть, это и к лучшему, слишком страшен и жесток этот человеческий мир.
Горе переполняло меня, и последние силы были на исходе, но я был не один. Где-то рядом невидимой оставалась та, что скорбела вместе со мной, переживая всё, что чувствую я, и её любви не было конца и края.
Часть 2. Глава 9
Прошла неделя, прежде чем мы смогли прийти в себя. Патриция быстро начала поправляться, при этом стал меняться и её внешний облик, видимо, беременность забирала у неё слишком много сил, а теперь организм использовал их на своё восстановление.
Эделина больше не появлялась, я вспоминал о ней с благодарностью, молился за упокой её души, как мог, как умел. От этого всегда становилось тепло и хорошо. Теперь я знал, как выглядят чувства в цвете. Сколь много в них оттенков и какова гамма палитры: от синего до бордово-чёрного, но прикасаясь ко мне её ладонь всегда излучала золотистый свет, который не ранит и не жжёт, а бережно согревает сердце. Вот это и есть любовь.
Зима выдалась сухая и солнечная, по ночам бывали заморозки, и трава покрывалась ледяными иглами инея. Утром на солнце он таял, наполняя воздух влагой и удивительной свежестью. Я всё ещё не решался отправиться в путь, чтобы не рисковать хрупким здоровьем моей жены.
От вынужденного простоя солдаты скучали. Держать караул там, где жизнь течёт, как медленная река, было тоскливо и бессмысленно. Я дал им волю, приказав только одно: не покидать пределов постоялого двора и всегда стараться быть наготове.
Девушки-крестьянки из соседних дворов наведывались к хозяевам в гости, чтобы полюбоваться на статных парней и пококетничать с молодыми солдатами. Густаво смотрел на всё это как бывалый герой романтических историй, со стороны. Его больше притягивала любовница хозяина, и мне казалось, что она отвечала ему взаимностью, неизвестно каким образом поспевая между двумя мужчинами и умудряясь при этом не сталкивать их лбами.
Валентино, хозяйский сын, часто беседовал со мной, а однажды сказал:
– Господин, возьмите меня с собой! Что я здесь в деревне увижу, кроме коров да гусей, всю жизнь скотину пасти буду… А мне бы так хотелось служить Вам! Я бы жизнь отдал за Вас, и пусть я пока ничего не умею, но все говорят, что я способный и расторопный, нет такой работы, которая была бы мне не по плечу! Всё быстро освою и не пожалею себя…
– Ты мне очень нравишься, Валентино, и я бы взял тебя с собой,
