улыбкой, что и моя душа дрогнула.
Словно подслушав наш разговор, откуда ни возьмись, появилась рыжая пушистая белочка, прыгнула с ветки мальчику прямо на плечо, зазывно попрыгала на нём и исчезла в ветвях старого дуба.
– Бабушка зовёт, что-то срочное.
– Я пойду с тобой. Можно?
– Буду очень рад! – он снял с себя замызганный передник для грязной работы и повесив его на дверь сарая, помыл в ведре руки. – Только идти надо быстро.
– Я готов.
В этот момент на пороге дома появился Дрэго.
– Передай госпоже, что я прогуляюсь с Валентино, пусть не ждёт к обеду! – сказал я ему.
Мне самому было необходимо проветриться и задать старушке ещё несколько вопросов. Ведь всё, что она говорила о Патриции, сбылось.
В этот раз путь показался мне гораздо ближе и не таким мрачным, как в предыдущий раз. Птицы пели, то тут, то там мелькал какой-то зверёк: то заяц прошмыгнёт, то лисица, то белка. Валентино здесь чувствовал себя как дома.
– И не страшно тебе по лесу одному бегать?
– Не-а, совсем нестрашно. Волки меня стороной обходят, бабушка заговорила, а грабителей у нас отродясь не было, что им тут делать? В такой глухомани и воровать-то нечего, разве что утку да гуся, так этого добра кругом навалом, – он улыбнулся, а после тяжело вздохнув признался, – Как же я хочу с Вами, синьор! Мне снятся по ночам рыцарские сражения, а я за коровами навоз убираю, да овец пасу…
– Пройдёт время, и ты будешь вспоминать свою жизнь в деревне, как тихое безоблачное счастье, Валентино! Мне тоже очень хотелось повзрослеть, стать могущественным и сильным, чтобы отец мною гордился, да только не так всё… Если и есть настоящая свобода, то только в детстве, когда душа ни за кого не болит, совесть не мучает, любовь не скручивает…
Он удивлённо посмотрел на меня своими тёмно-карими глазами, и я вспомнил про Амато. Первым делом про него спрошу: трудно жить в неведении, лучше знать правду.
Мы подошли к хижине травницы, когда солнце было в самом зените и стало припекать голову. Она сидела на том же месте, словно за эти дни и не вставала с него.
– Заходите, гости дорогие! – проскрипел старушечий голос вместе с проржавевшими петлями двери. – Знала, что вместе придёте!
– День добрый, бабушка, вот соль, как и обещал! – Валентино положил ей в руки тряпочный мешочек.
– Спасибо, сынок, но так много и не понадобится. Я щепотку возьму, остальное домой отнеси, жалко ведь, пропадёт.
– Так впрок возьми!
– Помру я скоро, малец, а из ведьминого дома ничего уже люди добрые не возьмут, сожгут меня вместе с хатой и хоронить не станут.
– Что такое говоришь, бабушка, тебе ещё жить и жить!
– Нет, мой мальчик, всего два дня осталось. Не спорь со мной и не плачь, всё так, как надо. Знания свои я уже передала, уйду с миром… – она повернула ко мне своё морщинистое лицо с неподвижными глазами. – Что молчишь,
