набирая силу, железная печурка.
За столом сидел военный лет тридцати пяти, вполне приличный
с виду и чем-то даже по-человечески симпатичный.
– Я ваш следователь. Моя фамилия Кислицин, – нормальным го-
лосом сказал он, точно новый учитель, представляясь в классе. –
Давайте, как положено, заполним протокол, а уже потом вы будете
отвечать на мои вопросы.
Я кивнул.
– Фамилия, имя, отчество?
– Данильченко Алексей Павлович…
– Год рождения?
– Одна тысяча девятьсот седьмой.
– Место рождения?
– Слобода Велико-Михайловская Курской области…
– Почему вы еле говорите? Больны? – оторвался следователь от
бумаг.
– Честно сказать, я сильно отощал…
– Вы хотите есть?
– Очень хочу…
Кислицин пошёл за перегородку и принёс миску, полную замёрз-
шей вермишели с тушёнкой.
– Это будете?
– Буду!..
– Разогрейте на печке и поешьте.
Он потом внимательно смотрел, как я жадно хватаю вермишель.
И вдруг негромко заметил:
– Не спешите, Алексей Павлович. Никто у вас эту миску не от-
нимет.
Вот тут-то я и решил воспользоваться расположением следо-
вателя.
– Гражданин начальник! – сказал я, давясь вермишелью. – У меня
есть три рубля. Если можно, пошлите дневального купить мне булку
хлеба.
Он вышел за дверь. Я слышал, как Кислицин кому-то там говорит:
«Я отдал зеку твою вермишель. Надеюсь, не будешь обижаться?
Он человек крайне истощённый. Да ещё с его двухметровым ро-
стом! В общем, купи ему буханку свежего белого хлеба. Принесёшь
сюда».
Кислицин вернулся и начался допрос.
– В какой партии состояли?
Я решил продать себя дорого.
– С тридцать первого – в подпольной левобухаринской. А позже
она вошла в правотроцкистскую партию…
– Как независимое крыло?
– Да… – сказал я, точно глухо кашлянул.
Следователь пристально посмотрел на меня:
– Левобухаринская? Интересно… Первый раз слышу о такой…
Каковы были её цель и программа?
Я почувствовал, что он всё-таки не верит мне. Это было опасно.
Я растерялся: вдруг Кислицин отправит меня назад в штрафную,
пока я не успею тут как следует оклематься?
Несмотря на свою пятьдесят восьмую статью, я в политике не по-
нимал ни бельмеса. Правда, в камерах да бараках левым ухом кое-
что слышал о Троцком и Бухарине. Из того, что в газетах, само собой,
про
