в изолятор! – сказал комендант. – Остальным носить
шпалы!
В тот день я встретил за зоной человека, с которым до моего по-
бега мы жили в Зырянке в одной палатке. Иван Иванович, бывший
комдив. Он, как и я, работал тогда на электростанции. Статьи у нас
были одинаковые, но сроки разные. У него лишь три года, и они
уже вышли. Только Ивана Ивановича почему-то всё не отпускали на
материк, а послали сюда якобы по вольному найму строить узкоко-
лейку до Магадана.
– А ты как здесь!? – удивился он. – Мы все считали, что тебе уда-
лось бежать. Начальство утверждало обратное, но ему никто не ве-
рил.
Я вкратце рассказал о своём плавании на «Мироныче», а закончил
просьбой:
– Ты можешь дать мне хоть немного хлеба?
Бывший комдив побледнел:
– Извини, Алексей Павлович. Нет. Меня строго предупредили на
этот счёт. Вот разговариваю с тобой, а сам, скажу откровенно, тря-
сусь за свою шкуру…
– А ну не стой! – крикнул в это время на меня конвоир.
И снова на моём плече тяжелая шпала.
К вечеру нога распухла ещё больше. Положение стало критиче-
ское. Я понял, что не выживу.
А когда после вечерней поверки лежал, приходя в себя на нарах,
сосед шёпотом признался, что и он уже не в силах работать и спе-
циально отморозил левую руку. Он на глазах у меня отломил один
палец.
Я позавидовал ему… Если за саморубство от леса не освобожда-
ли, то с отморожением на это можно было рассчитывать. Тем более
что теперь соседу наверняка удалят кисть, а то и по локоть оттяпают
руку.
Бежать?..
С моей ногой бесполезно.
Хотя если достать лошадь!..
Кстати, недавно один арестант хотел ускакать, но его застрелили,
и теперь он в назидание уже какой день лежит на снегу возле про-
ходной…
И всё-таки я кое-что придумал этой ночью.
Правда, риск в моём замысле был смертельный. А задачу я себе
поставил такую: любой ценой попасть в магаданскую тюрьму! Там
условия более-менее сносные. Это и есть моё спасение.
Но как такого добиться? Ведь здесь за малейшее нарушение
могут застрелить без суда и следствия. А чтобы попасть в тюрьму,
мне придётся совершить преступление. Значит, оно должно быть
таким, чтобы меня не только не шлёпнули на месте, а отправили
бы в Магадан в «Дом Васькова» на следствие.
Засветло я разорвал наволочку и на этом самодельном полот-
нище написал огрызком химического карандаша: «Долой раб-
ство в СССР!» Но я понимал, что если поднять его над собой на
разводе,
