собой. «Нет, не надо!» Подошла к колодцу и взглянула вниз: там икона преподобного Серафима! Все бросились ко мне.
– Как? Где стояла? Как видела?
– Врешь, ничего не видела! Ишь какая святоша! – всполошилась Лиза.
– Мне показалось… я видела… Но чего ты накинулась на меня?
– Преподобный показывается только особым людям! – поясняют мне.
– А она и не купалась даже! – Лиза выходит из себя: – Ничего не видно!
– Да ну, оставь Зою, ладно вам! – заступилась матушка.
А я и обижена, и напугана: кругом люди слушают нас, все смотрят в колодец и на меня.
Здесь же киоск, торгуют бутылками и деревянными к ним футлярами. Налив воды, взяла бутыль для мамы: «Может, исцелится!»
Пошли дальше лесом – к камню, на котором преподобный Серафим молился тысячу дней. Камень огорожен железной решеткой, рядом сосны окованы высоко железом. Паломники все портят, беря на исцеление. Вся земля вокруг камня изрыта так, что образовались ямы из чистого, желтого крупного песка, который насыпают в мешочки… Монах, сторож при камне, раздает мелкие камешки. Рядом киоск – торгуют листочками с молитвами, кому какую. Ленты, закладки, образки и крестики на шнурках. У кого нет денег – берите даром, другие за вас дадут, но совестливые наши люди даром почти не берут, разве листок с молитвой. Все стоит копейку, две, пятак.
Черные шелковые четки купили я и Лиза.
– Для чего тебе они? – допрашивает Лиза.
– В подарок матушке.
– То-то!
Какая она, Лиза, сердитая! У меня в душе смущение: везде торгуют, везде деньги… Разве в этом Царство Небесное? Разве здесь Истина? Люди чтут камень, чтут воду… Все это мне не нужно, чуждо, да и устала я ото всего…
Опять идем – в дальнюю келейку, где жил преподобный Серафим. Небольшая избушка, вся в иконах и лампадах. Старый монах отец Афанасий раздает сухарики. Кого погладит по голове, кого перекрестит, другому словечко скажет, а то поет молитву. Подхожу и я.
– Ничего, не тужи, все хорошо будет! – слова ободряют меня.
Возвращаемся усталые и после скромного ужина узнаем от монаха, что в монастыре есть старец в затворе. Он никого давно не принимает, но ему можно написать письмо и получить ответ. Я обрадовалась, хотя червь сомнения не оставлял меня. Как он мне ответит?
Через всю жизнь сохранным пронесла я это письмо. Вот оно:
«Батюшка! Научите меня, как быть достойной, чтобы носить имя христианки. Покажите мне путь мой и как я должна идти по нему, чтобы достигнуть нравственного совершенства, к которому стремлюсь всей душой и хочу его приобрести. Скорблю о том, что мало во мне веры, которая укрепляет духовную жизнь. Догматы и обряды не находят места в душе моей, я их или отвергаю, или не следую им, потому что они не учат нравственности. Евангельское слово Иисуса Христа, что Царство Божие внутри вас есть, живет в душе моей, но я не знаю, как воздвигать и укреплять это Царство. Я хотела бы иметь тишину и покой в душе моей с непрестанной
