прямыми сильными ногами, широкими плечами. Его волейбольная подача была столь сильной, что мало кто мог ее взять, мяч выпущенный из его рук, летел, как болид. Вот он стоит чуть за кромкой поля, руки его заведены вверх, тело вытянуто и напряжено: раз… глухой удар по мячу, и Гера прыгает на поле, выходит к сетке, чуть наклоняет корпус, складывает обе руки в замок и ждет ответного удара, готовый высоко и мощно выпрыгнуть к сетке, поставить блок. Девочки на него смотрят, в зале их всегда толпится несколько человек. Он чувствует их взгляд, хотя никогда не оборачивается, ни с кем не заговаривает, ни перед одной не выпендривается, не хочет ни угодить, ни понравиться, но он знает, что его видят, судят, оценивают, любуются. Или не любуются? Может ему кажется? Да нет, вряд ли кажется. Он – красивый и статный, а еще умный, и знает себе цену. Что он не может сравнить себя с другими? Другие – сосунки, сопляки, детки… а он уже не "детка". Да, если бы он захотел, он бы… он Гера не хочет, или вернее хочет, но… что-то ему мешает, пугает, отвращает, сковывает. Ему приятнее просто осознание своего физического, интеллектуального и морального превосходства. Не надо спешить, все впереди.
Гере 14 лет, родители подарили ему на день рождения бритву. Прекрасную электрическую бритву Эра, которую папе кто-то достал. Папа вообще обожает технические новшества. Гера уже в выходные сбрил свой пушок с верхней губы. Это была непростая, но приятная процедура: густая, приятно пахнущая пена, импортный "станок", после бритья лосьон. Прекрасные мужские запахи. А тут новомодная "Эра". Мягкое жужжание, Гера водит бритву не только по верхней губе, но и по подбородку, по верхней части щеки. Мохнатый детский пушок исчез, лицо совершенно чистое, но в том-то и дело, что у других просто "чистое" лицо, как у девочек, а у него – чисто выбритое, это видно. Гера пошел в школу, побрившись с утра, и на него все смотрели, ну просто не было в классе человека, кто бы не заметил. По-разному конечно смотрели: ребята – с завистью, девочки – с восхищением. Девочки смотрели так пристально, что Гера краснел. Сидел с пылающими щеками, ни на кого не глядя. Неправильно он себя вел, нечего было так тушеваться: ну подумаешь – побрился самым первым в классе! Но, сделать он с собой ничего не мог. Черт, черт, черт! Как глупо! На Геру часто смотрели, а он этого не любил, хотя нет, когда смотрели – это не было однозначно неприятно, что-то в этом было особенное. Гера тогда ощущал себя особенным, да что ощущал .. он просто знал, что он и есть особенный.
В том же 8-ом классе девчонки затеяли постановку спектакля "Три мушкетера". Ему досталась роль Арамиса. А что… он спорить не стал. Киношный Арамис ему и самому нравился: тонкий, красивый, смелый, а главное, в отличии от остальных, умный. То, что надо. Как они тогда ходили по темным школьным коридорам в своих голубых развевающихся плащах с белыми крестами на спине, у пояса болталась шпага, на ногах ботфорты. Гера легко запомнил свои слова, слава богу его герой не кричал, не бесился, даже шпагой махать не пришлось. Арамис цедил красивые цветистые
