сделали атомную бомбу, а здесь сортиры во дворе и вонючий чай… – Розе доставляли бразильский кофе, лучшей обжарки.
Начальник лагпункта приспособил к хозяйству виллы арестованных жен прибалтийских националистов. Латышские фермерши, привыкшие к крестьянской работе, ухаживали за чистым коровником, сбивали масло, и делали домашний сыр. Услышав от профессора, что для детей полезно козье молоко, Эйтингон заказал и коз:
– Роза в следующем году девочек отлучит… – он даже зажмурился, – я обещаю, что к тому времени инвалид сдохнет… – он почувствовал домашний аромат горячей каши, услышал лепет малышек:
– Папа, папа… – Наум Исаакович хотел, чтобы Аня и Надя росли в роскоши:
– Я все организую. Недостатка в арестованных преподавателях нет, они будут обучаться на вилле, потом поступят в Московский университет. Языки, история искусств, в общем, подходящие для девушек предметы. И сейчас видно, что малышки вырастут красавицами, в Розу… – к облегчению Эйтингона, дочери Гольдберга напоминали мать:
– Он вообще урод, – Наум Исаакович налил себе еще чая, – длинный нос и пенсне. Хотя какая разница, ему недолго жить осталось… – второй калека, полковник Кроу, тоже должен был скоро очутиться на том свете. Посылать людей на уединенную, шотландскую базу было опасно, хотя Эйтингон ожидал, что сбежавший полковник Воронов, может обратиться за помощью к товарищу по оружию:
– Стэнли вернулся в Лондон, однако он не имеет доступа к папкам его светлости… – Филби, одновременно, получил ордена и от Британии, и от СССР. Крот поработал в Стамбуле с делом несостоявшегося перебежчика, вице-консула Советского Союза Волкова. Предатель явился в британское посольство, заявляя, что обладает сведениями о высокопоставленных агентах СССР, в секретной службе Его Величества. Дело Волкова в Лондоне поручили Филби. Стэнли промедлил с вылетом из Лондона, позволив МГБ отыскать Волкова и вывезти его в Москву. Мерзавца, немедленно, расстреляли:
– Как мы расстреляем Князеву и калеку, когда добьемся сведений о том, куда они дели ребенка… – сына Паука искали по всему Уралу, но пока не нашли. Эйтингон даже думал, что жена мистера ди Амальфи спрятала малыша среди ее многочисленного потомства, родного и приемного:
– Но в Хэмпстеде все дети учтены, что называется. Стэнли сообщил о японских внуках мистера ди Амальфи… – услышав о сыне Поэта, Эйтингон занес имя мальчика в черный блокнот, на резинке. Наум Исаакович думал о будущем:
– Эта Лаура, по словам Стэнли, обладала отличными аналитическими способностями, а Поэт работал на СССР. Не след выпускать мальчика из поля зрения, он нам понадобится. Он японец, он согласится с нами сотрудничать, только из уважения к трагической судьбе отца. У миссис ди Амальфи, викторианской, вышел бы отличный роман, из этой истории… – сыну Поэта, как и пропавшему наследнику Экзетеров, исполнилось восемь лет:
– Но Володю
