style="font-size:15px;"> – Нет уж, дорогая Нино, тебя не убьют, мы вытащим тебя отсюда.
– Атас, – шепнул Сергей, он увидел в разрезе кустов евнуха. Тот явно искал их.
– Так, Нино, поливаешь водой Эмме, а ты, давай, подставляй ей руки, моешь вроде бы, – скомандовал Николай, – встал и окликнул евнуха с пластырем на посиневшем ухе, синяком под глазом и распухшим красным носом.
Он подошёл и, льстиво улыбаясь и кланяясь, попросил уважаемых гостей пройти во дворец, потому, что сейчас в саду время для женщин гарема и посторонним мужчинам в саду быть нельзя.
Эмка перевела всё это, вытирая лицо и руки платком, и, улыбнувшись, сказала:
– Спасибо, Нино, ты свободна пока, я позову, если будет нужно.
– Да, госпожа, – девушка поклонилась и ушла.
– Здорово ты его отделала, – усмехнулся Седенко-старший.
– Я отделала, я и лечу, – парировала Эмка. Потом требовательно обратилась к евнуху:
– Я же сказала тебе – лежать. Почему встал? Жить надоело? У тебя же сотрясение.
– О, госпожа, сейчас только предупрежу Вас и опять пойду, прилягу. Старший евнух разрешил.
Братья пошли в свою комнату, а Эмка с евнухом – проследить, чтобы выполнил указание лекаря.
Минут через пятнадцать она вошла, постучавшись, и, давясь от смеха, сообщила, как пошла устроить разгон старшему евнуху за то, что поднял больного, а тот в новых штанах. Вот это его пробрало, что пришлось штаны менять. Ребята посмеялись с ней, потом разговор перешёл на Нино, они решили её выкупить. Раб в среднем стоил на рынке, если перевести на рубли, семь-восемь этих самых рублей. Каждый из них в понедельник или во вторник должен был получить до десяти рублей – денежное довольствие за полмесяца. Оно начало начисляться с 15 мая с отмены чрезвычайного положения, кроме того, покопавшись в карманах, они наскребли мелочь в сумме около двух рублей – всё, что осталось от тех, полученных каждым гражданином за месяц службы при чрезвычайном положении.
– Ладно, – резюмировал обсуждение вопроса Николай, – даже, если он поднимет цену вдвое, Серега мне займет. Да, братишка?
– Что значит займет? Да выложу хоть всё ради такого дела, – возразил Сергей.
– Нет, займешь, потому, что это моё дело.
– Тьфу ты! Братан, ты не свихнулся на американских боевиках? «Мое, мое». Если честно, что-то мне тут не нравится.
– Не ссорьтесь, ребята, – вступила в разговор Эмка. – А скажи-ка, товарищ старший сержант, почему ты решил, что это именно твое дело?
– Потому что… Мое и всё, – Николай вскочил, посмотрел на сидящих рядышком на Сережкиной тахте товарищей и резко приказал:
– Отставить разговорчики!
Сергей хмыкнул и покачал головой, а Эмка улыбнулась и заговорщицки не то спросила, не то сделала вывод, глядя в глаза командиру:
– Ты её любишь.
Паузу заполнил вздох отвернувшегося Седенко-старшего.
– Так
