такого рода «путешествия», – сказал он. – Мне тоже доводилось совершать их во время пыток, когда боль, причиняемая палачом, становилась невыносимой, или когда я был под воздействием учения какого-нибудь восточного мистика, что куда интереснее.
О своей прогулке в образе призрака она предпочитала не говорить вовсе, даже с ним. Между тем она часто вспоминала о ней, поскольку этот опыт не был лишен определенного интереса. Ей случалось, например, глядя в угол между потолком и стенами, с удивлением обнаружить там лишь балки перекрытия, а не галерею с балюстрадой, откуда с высоты она обозревала всю комнату, мебель, обезумевших людей, младенцев в люльке и женщину в кровати. В конце концов она стала догадываться, что этой неподвижно лежащей женщиной была она сама.
Среди многочисленных служанок в доме была одна на редкость надоедливая пухленькая девица, чересчур дерзкая и неприятная. Явно для того, чтобы понравиться хозяйке, миссис Кранмер, она постоянно поносила папистов, приезжих, с демонстративным отвращением входила в спальню, оскверненную присутствием такого количества порочных существ, греховность помыслов которых казалась еще более невыносимой, чем греховность их тел, все ведь прекрасно знали, что они там делают с наступлением ночи. Боже упаси, да никогда она, несмотря на такое вынужденное соседство, не последует их примеру!
– А у вас такие белые, округлые и изящные бедра, – сказала ей Анжелика. Вместе с силами к ней возвращалась и ее обычная язвительность.
К счастью для бедняжки, в комнате находились лишь две квакерши и Северина. Поэтому Анжелика продолжала:
– И дождливыми ночами вы отнюдь не лишаете себя удовольствия услаждать ими Гарри Бойда.
Девица сильно побледнела и, едва не потеряв сознание, закативши глаза, выронила из рук чашку и залепетала:
– Кто? Кто вам сказал?
– Никто! Я вас видела!
Беззвучно открывая рот, как вытащенная из воды рыба, совершенно потерянная девица с трудом произнесла:
– Не может быть! Вы не могли нас видеть…
– Почему ж не могла, раз я проходила мимо.
– Да потому, что так получилось всего лишь раз! И как раз тогда, когда вы, миледи, умирали в своей постели.
Она начала истерично всхлипывать, рассказывая, что эта стыдоба случилась потому лишь, что все были очень взволнованы, потрясены, кричали повсюду, что графиня-француженка померла. Вольнонаемный Гарри Бойд был приказчиком соседа-торговца и следил за безопасностью дома миссис Кранмер. Так вот, он бегал за ней и кучей способов намекал, чего хочет, совершенно забил ей голову. И смекнул, какую выгоду может извлечь из всей этой суматохи. Он воспользовался тем, что все вокруг потеряли бдительность и на время перестали печься о чистоте нравов, перепрыгнул через забор, подошел к ней под дождем, а она как раз зачем-то шла по двору, и затащил на сеновал.
И вот там они…
– Успокойте ее, – взмолилась Анжелика, – она меня утомляет.
Но
