привозят заказ из распределителя, утром праздника приходит повар. Уха с расстегаями, жареный поросенок, с гречневой кашей, сибирские пельмени, киевский торт. Все наше, исконно русское. «Цимлянское» и кавказские вина. Интересно, что нам подарит Михаил Иванович… – утром, провожая дочь в школу, Наташа забрала у консьержа подъезда аккуратную, самодельную открытку, с военным штампом:
– Машенька обрадовалась поздравлению, – ласково подумала женщина, – они с Сашей подружились. Бедный мальчик, круглый сирота. Тогда, матушка обещала мне мальчика, он и появился. Но ведь она говорила и о девочке, и прошлой весной это повторила… – осторожно подняв афишку, женщина вгляделась в небольшой рисунок:
– Все понятно, я быстро найду могилу. Тридцать пять лет… – она прикусила губу, – мне тридцать пять, осталось совсем немного. Я хочу ребенка, еще одного. И Михаил Иванович хочет, я по глазам его вижу… – Наташа откашлялась:
– Остановите здесь, Павел Сергеевич. Меня ждет подруга, мы выберем духи… – Наташа могла получить любые духи в закрытом распределителе. Приказав голосу звучать спокойно, Журавлева добавила:
– «Красная Москва», лучшие духи в Советском Союзе. Партия и правительство заботятся о нуждах женщины, труженицы… – она щелкнула застежкой ридикюля:
– Мы выпьем кофе, в кондитерском магазине, на Шаболовке. Заберите меня оттуда, через два часа… – шофер, весело, отозвался:
– Будет сделано, не волнуйтесь. Покупайте подарки… – он подмигнул Наташе, – скоро ваш праздник… – выбираясь на тротуар, она вспомнила:
– Михаил Иванович хмурый ходит, в последние несколько дней. Он сказал, что Иосиф Виссарионович заболел. Наверное, простуда, очень сырая погода… – опель исчез в конце улицы. Наташа, облегченно, выдохнула:
– За два часа я успею и на кладбище, и на Шаболовку. В конце концов, доктор велел мне больше двигаться… – она заметила на углу старика, по виду, колхозника, в косматом тулупе, при шапке-ушанке:
– Тоже, что ли, духи собрался покупать, своей старухе… – лицо старика показалось Наташе странно знакомым. Поглаживая седоватую бороду, он изучал наклеенную на щит, «Вечернюю Москву»:
– Соревнование каменщиков… – прочла Наташа:
– Неподалеку от станции метро «Аэропорт», напротив лесного массива Сельскохозяйственной академии имени Тимирязева, раскинулся Истоминский поселок Управления жилищного строительства Московского Совета…
– Нет, мне почудилось, старик и старик… – решила она. Хлюпая сапожками по лужам, поддернув подол шубы, Наташа пошла к Даниловскому кладбищу.
Рисунок в записной книжке Наташи появился прошлым июнем.
Приехав в деревянный домик, в Сходне, где, покинув Москву, обреталась матушка Матрона, она нашла в скромной комнатке, увешанной иконами, только пожилую женщину, ухаживавшую
