Товарищ Котов рассказывал мне, о героизме евреев, во время войны. И вообще, антисемитизм, наследие проклятого царского режима. Среди арестованных врачей есть не только евреи… – Саше было стыдно за свою несдержанность:
– Надо было спокойно ему все объяснить, а не лезть в драку… – он потрогал языком вспухшую губу, – надо было, в конце концов, позвать дневальных или дежурного офицера… – то же самое ему сказал и начальник училища:
– Посидите оба на гауптвахте, остынете… – хмуро заметил генерал-майор, – потом вами займется пионерская организация… – обидчику Саши оставался один год в пионерах:
– Я бы не принял его в комсомол, – гневно подумал мальчик, – он недостоин высокого звания. Такие вещи встречались в царские времена, а он советский человек, будущий офицер… – Саша потрогал крепкую, кованую решетку. Он смутно помнил, что до революции, в нынешнем Суворовском Городке тоже распоряжались военные:
– Здесь размещались казармы какого-то полка. Кажется, гауптвахту с той поры не перестраивали… – под откидной, деревянной койкой громоздились кипы старых газет и журналов. Помогая в библиотеке, Саша уже видел стопки, у стен:
– Библиотекарь сказал, что это макулатура, что они пойдут на растопку. Это дореволюционные издания, со старой орфографией… – Саша пару раз встречал на полках библиотеки книги, русской классики, с густо замазанными чернилами штампами.
Ему впервые пришло в голову, что у полка, стоявшего в Суворовском Городке, могла быть своя библиотека:
– Наверное, только для офицеров, аристократов. Солдаты не умели читать, в царской России простой народ был неграмотен. Рабочих и крестьян одурманивали попы. Только революция принесла свободу народам царской империи. Они получили доступ к всеобщему среднему образованию… – оглянувшись на железную дверь, с прорезанным окошечком, Саша опустился на койку. На гауптвахте это разрешали.
Рука потянулась к ветхим журналам:
– Их сюда принесли, потому что в пристройке нет батарей, как в главном здании. Здесь еще топят буржуйками… – в комнате было сыро и прохладно. У Саши, как положено, отобрали ремень. Чихнув, он накинул поверх серого, обыденного кителя, шерстяное одеяло:
– Посмотрю журналы, пока ужин не принесли… – первое издание в стопке оказалось «Нивой», пятнадцатого года. Саша листал хрупкие страницы:
– Царский режим развязал никому не нужную войну. Капиталисты посылали на смерть миллионы простых людей, ради собственной прибыли… – так им говорили на занятиях, в пионерском отряде. История в училище начиналась только в следующем году. Саша пробегал глазами непривычный, дореволюционный шрифт. Взгляд мальчика скользил по фотографиям:
– Государыня Императрица Александра Федоровна, Великие Княжны Ольга и Татьяна посещают госпиталь 148 пехотного Ея Императорского Высочества Великой Княжны Анастасии Николаевны, Каспийского полка, Петергоф… – Саша узнал
