плитка, зимой дует изо всех щелей, вечно то текут краны, то портится проводка… Большую часть дохода в их семейный бюджет приносит сдача квартиры – той, однокомнатной, в которой они когда-то начинали семейную жизнь.
А Галина все говорила, и ее голос почти срывался на крик:
– Ты совсем ни о ком, кроме себя, не думаешь! Я устала так жить, понимаешь, устала!
Глаза жены наполнились слезами. Еще, пожалуй, заведется до самого утра со рыданиями, истерикой, успокоительными каплями… Может, даже вызовом «скорой» – «ах, у меня сердце болит! Умираю! А ты, черствый, жестокий эгоист, тебе все равно, наверное, даже рад будешь…»
Опять Дашку напугает.
Геннадий попытался взять себя в руки, принужденно улыбнулся и поправил очки на переносице.
– Извини, – мягко сказал он, – просто я сегодня очень устал, а завтра опять на работу. Может, давай лучше спать?
Но Галину не так-то легко было остановить.
– Да-а, от тебя только и слышно – работа, работа, работа! Пропади она пропадом, твоя работа, вот что я тебе скажу! Денег не приносит, только время тратишь. Другие, вон, квартиры покупают, машины, за границу ездят отдыхать… А мы что? Конечно, тебе все равно, ты же ученый, мировыми проблемами занимаешься, тебе на все наплевать! Вот и женился бы на своей работе, и жил бы с ней!
Да уж, наверное, и в самом деле так было бы лучше – рассеянно подумал Геннадий. Лучше, если бы та новогодняя ночь, и комната в общежитии, и жаркий шепот «ты теперь женишься на мне?» существовали бы в другой, параллельной реальности… Или не существовали вовсе.
Но вслух он сказал совсем другое:
– Галя, давай пока оставим эту тему, хорошо? Вот в конце года нашей лаборатории обещали премию…
– Пре-емия! – скривила губы Галина, – скажешь тоже… Не деньги, а слезы одни! Давно пора бы к начальству пойти, стукнуть кулаком по столу, но нет ведь, ты же такой гордый, принципиальный! А у нас, между прочим, ребенок растет, если ты еще не забыл! Вон, опять сапожки стали малы, ходит девочка черт-те в чем, в обносках, смотреть больно… Да что там – килограмм яблок купить не на что! А ребенку, между прочим, нужны витамины! Но нам же не до этого, нам некогда мы науку двигаем… Да кому она вообще нужна, твоя наука? Нет, ты скажи мне, скажи!
Геннадий вздрогнул и больно прикусил губу. Вот это уже запрещенный прием… Хотя – что можно считать запрещенным, а что – нет? Семейная война – это бой без правил, в котором ему почему-то отведена роль безгласной и безответной макивары, чучела для отработки ударов.
Одно упоминание о дочке пробило тщательно выстроенную защиту, и теперь он снова оказался голым и уязвимым, как новорожденный младенец на ледяном зимнем ветру. Слова били наотмашь – плохой муж, плохой отец, неудачник… Кровь тяжело и гулко застучала в висках, перед глазами
