здесь вроде как зависящими от неумелой работы, то теперь маски окончательно сброшены: налицо и финансовая скупость40, и признание за комиссиями «права» исполнять свои обязанности как угодно плохо.
Но вернёмся к теме о средствах массовой информации.
…Если там, где властвуют политика, экономические и прочие «конкретные» или прагматические интересы, для народного плюрализма всё-таки остаётся определённое, пусть и на разные лады ограничиваемое поле воздействия собою, то в области влияния СМИ мнениям, грубо говоря, приткнуться некуда.
Устремляясь к неограниченному, а значит неопределённому кругу лиц, они в своём большинстве – почти всегда теряют потенцию конкретно воздействовать хоть на что-либо и, стало быть, обречены просто уходить в «пустоту», в «песок».
Что пользы вам от шумных ваших прений?
Кипит война; но что же? никому
Победы нет! Сказать ли, почему?
Ни у кого ни мыслей нет, ни мнений.41
Такому расточительству потворствует и наше новейшее законодательство, лёгкое на декларирование прав в ущерб обязанностям и долгу; тот же закон о СМИ освобождает редакции от каких бы то ни было обязанностей по «прилаживанию» мнений к задачам, решаемым в обществе. Так, не предусмотрено никакой и ничьей ответственности, если, например, какая-то из редакций устроит мнениям земляков или соотечественников откровенную и полную обструкцию – скажем, будет заполнять издание или канал только сообщениями о нескончаемых мелочах противостояния Израиля и Палестинской автономии, о процедуре опознания останков царской семьи или сплетнями о кинозвёздах Соединённых Штатов. Или издание вообще будет выходить «слепым» – без наполнения текстами, иллюстрациями и т. д. Этого пока не делается только в виду моральных соображений. Но, как возможность, обусловленная свободой, понятой без ограничений, такой подход исключён быть не может. Чисто по-житейски уползание СМИ «в себя» оборачивается полной уценкой предметности мнений с того момента, когда те только начинают свободно «перемещаться» в обществе.
Последствия такой огульной пренебрежительности назвать иначе как печальными нельзя. Ведь это же ею всегда вызываются в людях неудовлетворённость, равнодушие, неверие властям, огорчения, потеря перспектив и надежд. При неограниченной-то свободе иметь каждому личные мнения по любому вопросу! Поистине – происходит то же, как и у молящегося пред богом Варуной из древних Вед:
Жажда одолела поклонника твоего, хотя он стоял посреди воды.42
Вполне очевидно, невозможность реализоваться в условиях плюрализма – тяжкий и незавидный жребий, ничем не лучше того, который выпадает на долю не имеющих никаких прав. При переизбытке ни во что не воплощаемых мнений общество невозможно считать стабильным и свободным от самоедства и от бездеятельности. Ему надолго уготованы прочная бесцельность, погоня за иллюзиями, так называемая лягушачья
Кстати, в частых проявлениях предвыборного подкупа избирателей всё более замечаема необходимость какого-нибудь «плавного» выхода из этой «трясины». Конкретно он мог бы состоять, скажем, в такой мере, когда государство само открыто пошло бы на вознаграждение за участие в голосованиях. Платить, разумеется, понадобилось бы не наличными, а в виде компенсаций по некоторым задолженностям правительства перед населением. В этом случае подкуп со стороны кланов и частных лиц мог бы истаивать перед «порогом» дополнительных крупных затрат.
Евгений Баратынский. «Эпиграмма». По изданию: «Библиотека поэта». Е. А. Б а р а т ы н с к и й. «Полное собрание стихотворений». Ленинград, «Советский писатель», 1957 г.; стр. 143.
По изданию: «Выдающиеся мыслители». В л а д и м и р С о л о в ь ё в. «Избранные произведения». Ростов-на-Дону, «Феникс», 1998 г. – «Мифологический процесс в древнем язычестве»; стр. 17.
