style="font-size:15px;"> Москва, лето 1553
– Тихо, Марфуша, спит он. Не буди батюшку.
– Не «пит! Тятя не «пит! – раздался из-за двери звонкий голосок Марфы: «У нево аменины, он «пать не будет в праздник!»
– Пусти ее, Федосья, – Федор заулыбался: «Куда спать с таким колокольчиком!»
Юрко прошмыгнув в отворившуюся дверь, Марфуша забралась на постель.
– Проздравляю тебя, тятя, с днем ангела! – она чувствительно потянула отца за волосы.
– Подарочек мне принесла, боярышня? – Федор легонько пощекотал дочь. Марфа, скиснув от смеха, завалилась отцу под бок.
– Пыхтела неделю, старалась, – подсела к ним Феодосия: «К столу выйдешь, там отдаст».
Хитро покосившись на Марфу, Федор еще раз пощекотал девочку. Перегнувшись через хохочущую дочку, он шепнул жене: «Мало мне вчерашнего подарения твоего, еще хочу!».
– Не целуй мамоньку! – раздался требовательный голосок: «Мамоньку только мне можно целовати!»
– Жадина ты, боярышня! – подхватив дочь на руки, Федор легонько подбросил малышку: «Сейчас-то я всю жадность из тебя и вытрясу, ни капельки не останется».
Бронзовые кудри девочки растрепались, щеки раскраснелись. Федор притянул к себе жену и дочь.
– Мамоньку я твою целую, потому как люблю ее. Ты тоже и меня целуешь, и ее?
Малышка обхватила ручками родителей.
– Потому что я тебя, тятенька, и тебя, мамонька, люблю не могу как!
Федор поцеловал дочь в макушку.
– Сходи, Марфуша, проверь, что в поварне на именины мои готовится.
– Пряника можно? – Марфа лукаво склонила голову.
– Заради дня ангела батюшкиного можно, – рассмеялась Феодосия.
Сафьяновые башмачки затопали по полу опочивальни, дверь заскрипела. Марфа, в вихре кудрей и развевающемся сарафане, кубарем скатилась по лестнице. Федор подмигнул жене:
– Не хочешь ли ты, Федосья, дверь затворить заради моих именин?
Марфуша заглянула в дверь поварни. Ульяна хлопотала над блюдом саженных осетров.
– Тятя разрешил пряника, – выпалила Марфа, – и маменька «казала что заради аменин можно!
– Ох, боярышня, куда тебе пряников? Ты сама ровно сахарная! – отомкнув поставец, ключница протянула девочке сладости.
– Я не «ахарная, – серьезно ответила Марфа, – я «ладенькая дочка тятина, так он говорит.
– Правду говорит тятенька… – Ульяна ласково погладила ее по голове: «Беги, а ино посиди здесь, с пряником-то».
– Ты мне дай чего помочь, – девочка обсасывала пряник, – а я потом тятеньке «кажу, сие я для тебя сготовила! Он и радый будет.
– Да он радый, только глядючи на тебя, – Ульяна поцеловала девочку в румяную щечку: «Ты у нас умница-красавица!»
– Я пряник доела, – Марфа облизнула губки:
