модной тогда певицей и покинули, должно быть, ноги некоего незадачливого путешественника.
– Что ты делаешь здесь? – присев на парапет, он достал из нагрудного кармана пачку сигарет.
– Я всего лишь проходил мимо. – глаза его оставались невидимыми под узкими солнцезащитными очками, а брови либо безупречной владели прозрачностью, либо отсутствовали вовсе.
– Говорят, ты торопился. – сигарета сжалась в его в пальцах, сдавивших ее так, как другие делают то с женским соском.
– Я спешу узнать, почему моя женщина мне изменила. – уверенный, что любой мужчина сочтет ту причину значительной, я произвел то откровение, не боясь унижения.
– Какая разница? – ухмыльнувшись, он выдернул из воздуха солнечную зажигалку, поднял ее к небу и прикурил от нее сигарету. Забавный фокус, теперь уже мало кто может его повторить. Даже мой брат так и не смог научиться, несмотря на все старания. – Брось ее.
– Я еще не изучил ее достаточно. – слова его были для меня обычной мужской глупостью, каковую следовало пропустить через себя, как дым чужой сигареты.
– Ты глупец. – пепел просыпался на ярко-красный член приготовившегося войти в светловолосую женщину дельфина.
– Возможно. – безразличное пожатие плечами показалось мне лучшим ответом. Из всех известных наследственных заболеваний, пагубно влияющих на интеллект, у меня было определено только четыре.
– Так ты проходил мимо? – губы его двинулись так, как будто впервые произносил ранее незнакомое ему слово. – Ты не искал нас?
– Я натолкнулся на вас случайно. – но я понимал, что мне ничем не удалось бы убедить его в этом.
– Таких случайностей не бывает. Не притворяйся! – мужчина вскочил, развалистым шагом приблизился к моей неподвижности. – Ты один из нас, не отрицай этого. Твоя кровь говорит в тебе и за тебя. Тебе достаточно посмотреть в зеркало и ты поймешь это.
Покачав головой, я почувствовал, как рот мой наполняется терпкой слюной от неприятного того признания.
– Мой дед был одним из вас. – отдаляющее исправление не могло много для него значить.
– Он остался в городе? – присев передо мной так, что глаза наши оказались напротив, он вынудил меня опустить взор, избегая собственного отражения и задержать дыхание из опасения отравиться гнилостным зловонием от его кожи. Многие годы он питался только носухами и человечиной, что не могло благополучно сказаться на его здоровье.
– Он изнасиловал мою бабку и был ранен ею. Ему предложили жениться на ней и стать гражданином или быть повешенным. – история та восхищала меня до гордости.
– Трус! – мужчина сплюнул и слюна его была зеленой.
Пожав плечами в безличии ответа, я позволил ему любое мнение.
– Но ты, –
