style="font-size:15px;"> – Да, с Парфирием-то Петровичем промашка у меня вышла,– с досадой сказал Артемьев,– а ведь читал, сотни раз читал! Так что уж не думайте, что я– быдло. Я– человек культурный.
– Никто и не думает, что вы– быдло,– возразил Хусаинов,– Абсолютно понятно, что вы не поняли шутку лишь потому, что вам сейчас – не до шуток.
– Да,да, вы правы,– посерьёзнел Артемьев,– потеря близкого человека– это, знаете ли… Ведь мы четырнадцать лет с ней прожили! Представляете? Да, ругались конечно, но кто с любимыми не ругается? Не ругаются только те, кому плевать друг на друга!
– А то, что вы – человек культурный, подтверждается тем, что всё из квартиры продано, а икона стоит на месте, как будто даже и не мешает.
Артемьев в крайнем недоумении заморгал.
– Что значит, как будто даже и не мешает? Я вас, признаться, не понимаю. Как, вообще, икона может мешать?
– Не знаю, не знаю. Вы никогда с женой не ругались из-за этой иконы?
– Из-за иконы?
– Да.
Некоторое время Артемьев смотрел на следователя без всякого выражения, а потом вдруг прижал ладони к лицу и громко заплакал. У Хусаинова рвотно защекотало желудок. Погасив окурок, он взглянул на часы и нетерпеливо забарабанил по столу пальцами.
– Что вы меня терзаете?– пропищал, наконец, Артемьев, выплюнув слезы,– как будто вам неизвестно, что я весь день с работы не отлучался! Орал я ночью Ленке, орал, что ей язык оторвать бы надо, и что с того? Неужели ж я такой идиот, чтоб после этого крика, который весь дом услышал, язык и выдрать? Я никогда не пью до беспамятства, это каждый вам подтвердит!
– Да вы расскажите, как было дело,– предложил Хусаинов,– но только коротко, внятно.
Артемьев вмиг успокоился и предельно внятно всё рассказал. Накануне вечером он халтурил– ходил по вызовам. На Шестнадцатой парковой был заказ на врезку замка. Заказчицей оказалась женщина средних лет, по имени Ольга. Врезав замок, Артемьев исполнил ещё одно её пожелание, высказанное взглядом и поведением. Восхищённая Ольга сделала ему за это подарок в виде иконы– судя по всему, древней и очень ценной, изображающей сказочной красоты молодую женщину с ярко рыжими волосами и костяным гребешком в руке.
– А вы ничего не путаете?– перебил Хусаинов.
– Насчёт чего?– не понял Артемьев.
– Ну, насчёт изображения на иконе.
– Нет, ничего не путаю. Да вы можете сами удостовериться– она там стоит, на шкафу.
Алексей Григорьевич промолчал, и рассказ продолжился. Возвратившись домой, Артемьев застал жену свою слегка выпившей. Тем не менее, она догадалась, что муж её напаскудил, и учинила страшный скандал. Когда Виталий Васильевич попытался к ней подлизаться, она его оттолкнула и заорала, указав на икону: « Пусть эта тварь с тобой спит!» Тогда он и крикнул : « Язык тебе оторвать за эти слова!» После этого разошлись по комнатам и легли спать.
– А дальше вы знаете,– завершил Артемьев,– утром я ушёл на работу. Она храпела. Вечером прихожу,
