думала. И сегодня всё поняла.
Бекки сложила руки на груди и загадочно замолчала. Выудить из неё секрет можно было только в обмен на услугу или подарок.
– Хочешь ещё чаю? – спросил я.
– Конечно. Наливай, – разрешила Бекки.
Дождавшись шипения чайника, она торжествующе объявила:
– Мама разведётся с Олли, уедет в Калифорнию и выйдет за богача. А потом, родит нам брата и сестру. Это точно, потому что у них были такие же волосы, как у нас.
Идея родительского развода показалась мне очень дельной. С небольшой оговоркой – я собирался оставить маму себе, а не менять Олли на неизвестного Калифорнийского придурка.
– Никаких мужей больше не будет, – отрезал я. – Если мама разведётся, о ней буду заботиться я.
– Дэн, тебе шесть лет, – Бекки захихикала. – Тебя даже дома одного оставлять нельзя.
– Это тебя здесь оставлять опасно, – парировал я. – Всё ломаешь и бьёшь.
Бекки скорчила рожу и показала мне язык. Я припомнил, что задолжал ей пляжную месть и ушёл в коридор, чтобы звякнуть Беверли. Телефонной трубки на месте не оказалось.
– Где трубка? – спросил я изучающего комиксы Гевина.
– Сам ищи, урод.
– От урода слышу.
Гевин оторвался от журнала. Его заплывшие жиром глазки злобно сощурились.
– Давно по зубам не получал?
Я уже приметил лежащую на диване трубку и даже успел её схватить, перед тем, как меня настиг удар его разжиревшей ноги. Я упал и Гевин наподдал мне ещё раз. Потом он неожиданно взревел, как раненый лось, и запрыгал по комнате. За его спиной я увидел Бекки. Она держала в руке мамин утюг и смеялась.
– Дети, что происходит? – мама зашла в комнату, собирая волосы в неизменный пучок.
– Гевин опять ударил Дэна, – отрапортовала Бекки. – А я его защитила.
– Не такими методами, – мама решительно отобрала у нее утюг.
– А какими? Мне надо было позвонить в социальную службу?
Бекки гордо вскинула голову. Вчерашнее шоу, посвящённое отобранным у родителей детям, значительно обогатило её знания об устройстве внешнего мира.
– Вместе с Гевином, могут забрать и вас, – предупредила мама.
– Не заберут. Потому что мы – нормальные. А он – недоразвитый идиот.
Мама оторвалась от Гевиновской спины и посмотрела на Бекки в упор. Её лицо похолодело и покрылось сердитой изморозью.
– Иди в свою комнату, – отчеканила она. – Когда созреешь для извинений, можешь спуститься вниз.
– Извиняться? – вскипела Бекки. – Перед ним?!
– Гевин – твой брат. Такой же, как Дэниел.
– Нет, не такой. Он – чужак.
– Твои доводы неубедительны, – отрезала мама. – Иди наверх.
В ответ, Бекки демонстративно сорвала заколки и отпустила на волю обрадованные кудряшки. Поднимаясь
