Сейчас, правда, стало поспокойнее. Активные и головастые люди из этой юдоли печали свалили, и теперь свои бизнес-проекты и гоп-стопы реализуют на просторах Англии, Ирландии, Германии, Скандинавии и прочего европейского экономического пространства, невидимая и справедливая рука рынка направила их пограбить зажиточных бюргеров. А нам что? Меньше народа, больше кислорода. У нас зеленым-зелено и водичка плещет в искусственном водопадике. Природа, прикидывающаяся дикой. Лживый парк «Аркадия», да. Эта страна…
Тут меня хлопают сзади по плечу:
– Стой! Кошелёк или жизнь!
Убить раба. В себе. Или не в себе
Гей, что тыкал мне членом в зубы, стоит с одной рукой в кармане и улыбается. В кармане-то небось тот самый нож-выкидуха. Это он снова кричит:
– Стой! Кошелёк или жизнь!
– Что за дела? – откликаюсь. – Ну и юмор.
Мой визави бросается вперёд и падает на колени. Ползёт на них. Хватает за руку и целует. В голову приходит привычный русский троллинг из перебранок между двумя общинами: «Да вы всегда под кем-нибудь были на протяжении веков, вот и опять на колени встать потянуло», – а будь и он тоже русским, можно было бы вякнуть про нацию рабов, но дело не в том. Это личное.
– Прости, – молвит он с латышским акцентом. – Я не хотел. Я был вынужден.
– Что за театр?
Мой вопрос повисает в воздухе. Пресмыкающийся, похоже, не слышит. Мне его способ самоутверждения активно не нравится.
– Где твой нож? Отдай мне его. А то боюсь, – обращаюсь.
Рука протягивает нож-выкидуху. Неудобно показаться трусом, и я неожиданно для себя вдруг отказываюсь от ножа:
– Да ладно. Не надо.
Гей благодарно прячет оружие:
– Я тебя люблю.
Час от часу не легче.
Пытаюсь его поднять с колен. Тяну вверх, но он не хочет и в своём самоуничижении очень уверен.
Может, приобнять его за плечи? Так его поднять было бы легче, только не подумал бы он чего лишнего. Тот, однако, клянётся:
– Я к тебе очень хорошо отношусь, и я не сделаю тебе вреда.
Ладно. Была не была. Тяну вверх, приобняв, и он, действительно, встаёт.
– Гунтарс, – протягивает руку.
О том, что латышские имена очень красивы, я читал где-то в продажной прессе. Язык без костей, а клавиатура без совести. Многие же вообще пишут, как это здорово, когда в Латвии перестанет звучать русский язык, а президент Вайра Вике-Фрейберга официально заявила, что в Латвии слишком много русских. Бумага, или там экран телевизора или компьютерного монитора, всё стерпят. Но про красоту. Для кого-то, очевидно, эстетически значимо наблюдение за чужой смертью под классическую музыку, как люди гибли в газовых камерах или как ИГИЛ1 медленно убивает свои жертвы. Всегда такое
организация запрещена на территории РФ
