в венке из ромашек. Божественно хороша! Разве у настоящих людей бывает такая нежная, прозрачная кожа? Такие чистые васильковые глаза? Такие волшебные лёгкие локоны?
Юноша, очарованный, во все глаза смотрел на это чудо, позабыв о правилах приличия, коим его воспитывали с детства.
– Смотри, какой красавчик! – хихикала Дороти, – Неужели все мужчины в этой стране так хороши собой? Если это так, я тоже хочу жить в России.
– Отчего он так смотрит? – пряча лицо в букет ромашек, смущённо произнесла Лизхен, – У него такие красивые чёрные глаза. Просто мурашки по коже.
– Ваши высочества! – это появился Комаровский, – Если Вам будет угодно, мы можем продолжить путь.
Девушки послушно вернулись в карету. Мальчик на белом коне проводил их глазами, полными восхищения, и проронил:
– Я мог бы проводить вас до развилки.
– Буду Вам бесконечно благодарен! – воскликнул радостным сипом Евграф Федотович, – От себя лично и от всего Отечества!
Кортеж тронулся, и юноша, поравнявшись с каретой принцесс, украдкой бросал взгляды в открытое окно. Девицы хихикали и перешептывались.
– Лиз, спроси его о чём-нибудь, – подтрунивала Дороти.
– Что ты! Это неприлично, – испуганно отвечала та.
– Да брось, мы в лесу и нас никто не видит. Признайся, тебе самой хочется с ним заговорить. Ну, же! Давай.
– А вдруг он не говорит по-немецки?
Они перепирались очень долго. Впереди уже замаячила развилка дорог. Комаровский крепко пожал мальчику руку, обещая, что «век не забудет».
Наконец, в самый последний момент Лизхен насмелилась.
– Скажите, как называются эти цветы? – обратилась она к юноше.
– Ромашки, – ответил тот.
– «Ромашки»?! – она прыснула от смеха, – Какое смешное слово – «ромашки»!
Он невольно улыбнулся. Лиз вынула из букета один цветок и протянула ему, повторив игриво:
– Ромашки.
Он благоговейно принял подарок. Кортеж тронулся на Псков. Из окна, отстранив сестру, выглянула Дороти и прокричала:
– Как Вас зовут?
– Алексей! – крикнул он вслед удаляющейся карете.
1792 год сентябрь
поместье Дубровицы
В поместье Дубровицы была богатая библиотека, книги для которой начал собирать ещё Василий Аникитич. В царство Анны Иоанновны к науке отношение было пренебрежительным. Многие библиотеки образованных сынов Отечества, отправленных на казнь или в ссылку, разворовывались или того хуже – уничтожались. И Василий Аникитич, с детства воспитанный в уважении к знаниям, при любой возможности старался сберечь от разорения национальные сокровища. Тайком от невежественной императрицы он вывозил книги из столицы под Тверь в своё имение.
Затем его сын, Николай Васильевич, в заботе о воспитании
