будет тебе угодно, – скромно заметил Авель, – позволь мне отправиться к митрополиту Гавриилу в Новгород, чтоб посвятить себя монашеской службе под его началом.
– Будь по-твоему, – согласился император.
Все свои видения Авель старательно записал, потратив на это два дня. Сочинения эти были названы «второй книгой», которую Павел вложил в конверт и сделал собственноручную надпись: «Вскрыть потомку нашему в столетний день Моей кончины».
Забегая вперед, можно сказать, что конверт этот в действительности пролежал сто лет и был вскрыт в 1901 году императором Николаем Александровичем. Многие события, описываемые Авелем, уже на тот момент произошли, и тем самым повергли Николая—II в изумление. А самое страшное прорицание Авеля ждало императорскую семью ещё впереди. То, что случилось в Ипатьевском домике 17 июля 1918 года, тоже предрёк монах, живший более века назад. Пытаясь спастись от зловещего проклятья, Николай за год до этого события отрёкся от престола. Но, как известно, судьбу обмануть нельзя…
Вознесенская улица,
Доходный дом купца К. Гейдемана
Восемнадцатого декабря прошли похороны государыни Екатерины Алексеевны. Приближался конец года, а для Сашки Чернышёва и его друзей это означало, что служба Кавалергардского корпуса отсчитывала последние дни. Высочайшим приказом Его Императорского величества 25 декабря все кавалергарды были уволены из корпуса и распределены по иным местам.
Друзья, вместе с Охотниковым, собрались в квартире на Вознесенской. Все были подавлены и удручены. На деньги с выданного им последнего жалования они купили вино и закуску, но в этот раз богатый стол не радовал собутыльников
– Ну, рассказывайте, куда перевелись? – поинтересовался Петька, обводя внимательным взглядом Сашку с Иваном, – В какие полки?
– В Конную гвардию, – ответил Иван.
– А ты? – Петька перевёл взгляд на Чернышёва.
– Что значит, «а ты»? – насторожился Сашка, – Ведь мы же договорились, что все втроём идём в Лейб-гвардии Конный полк. Я тоже перевёлся. А ты?
Барятинский поднял стакан вина и произнёс с нарочитой бравурностью:
– Поздравляю вас, господа!
– Погоди! – возмутился Чернышёв, – А ты? Сам-то ты записался?
– Не-а.
– Почему? Что за фокусы? Петька! Ты что-то темнишь. А ну, выкладывай!
– А что выкладывать? – фыркнул тот, отбросив в угол кушетки диванную подушечку, и вальяжно разлёгся, – Нынче никому, из полковых командиров, не интересен, более того, даже опасен офицер со страшной фамилией Барятинский.
– Тебе отказали?
– Представьте себе! И не только в Конном полку. А и в Семёновском, и в Измайловском, и в Преображенском! – выкрикнул в негодовании Петька, – Сегодня, господа, есть три беды: оказаться Орловым, Потёмкиным или Барятинским. Так что, имейте в виду, обедать со мной и жить под одной крышей для вас теперь не безопасно.
– Не мели
