Нина, – потом зайду.
Арсений Васильевич повернулся к ней.
– Ниночка, что с тобой? Что ты такая?
У Нины задрожали губы.
– Папа…что же – теперь так всегда и будет? Темно, холодно, еды мало? Страшно?
Арсений Васильевич бросился к ней:
– Что ты! Что ты, радость моя! Конечно, нет! Наладится все, наладится!
– А мне кажется, папа, что теперь всегда так будет – трудно, голодно…
Арсений Васильевич обнял ее:
– Не надо так думать, Ниночка. Все у нас наладится.
– И Володька тоже, – расплакалась Нина, – он… знаешь… какой-то не такой последнее время! Ты говоришь – не заходит! Я у него была вчера! Сидит, свой кукольный театр перебирает – и молчит! И на меня не смотрит! Я говорю, пойду тогда, он только головой кивнул, и все! Я ему не нужна больше! Ну и ладно… и он мне тоже.
Арсений Васильевич озадаченно посмотрел на дочку.
– Ну, Нина… так нельзя. А ты спросила – что с ним такое?
– Спросила, конечно! Глаза отвел и снова за свой театр. Ну и пусть со своим театром возится! Я знаю, что случилось! Потому что все стали друг другу враги!
Смирнов вздохнул:
– Нина, Нина…
Он накрыл на стол, вскипятил чайник:
– Давай поедим.
Нина медленно жевала хлеб. Арсений Васильевич украдкой смотрел на нее и растерянно думал, что скоро – все, хлеб кончится и у них… конечно, долгое время в лавке были какие-то запасы, Арсений Васильевич поступил очень умно, когда в самом начале этого кошмара пошел и сдал товарищам все, что у него было… все, да не все, конечно, в подвале оставались припасы, и в разных местах квартиры было припрятано кое-что… да и Лиде тогда удалось отнести и муки, и картошки, и сахару, и разных круп. Но теперь – все, надо что-то придумывать. Он устроился на службу, ведет дела в государственном магазине, там дают жалкий паек, а девочку надо кормить… надо будет начинать менять вещи, вечером прикинуть – что именно и как.
Нина поставила чашку.
– Папа… хлеба у нас почти не осталось. Вот там в буфете – последний кусок, на завтрак. Завтра испеку пирожки из остатков муки – и все.
– Да придумаем что-нибудь, Ниночка! – бодро сказал Арсений Васильевич.
В дверь робко постучали. Арсений Васильевич встал и открыл.
– Можно?
Арсений Васильевич посторонился. Володя неловко протиснулся в комнату.
– Я к вам… можно?
– Можно, конечно, Володенька. Что не заходил давно? – спросил Арсений Васильевич, скрывая тревогу.
Володя поежился. Нина поставила еще чашку.
– Садись с нами чай пить?
– Нет, спасибо… только что пил.
– Ну тогда так посиди.
Володя неловко сел на краешек стула.
Арсений Васильевич не отрываясь смотрел на мальчика. Худенький, бледный – это понятно, сейчас они все такие, и Нина тоже похудела – похудеешь от такой жизни…
– Как
