с соседних крыш на них наставлены стволы. Спрингер посоветовал собратьям по клубу проверить оружейную стойку, которую Чарли показывал ему во время первого приезда на ранчо. Пары винтовок не хватало. Немного спустя байкеры ушли, оставив на ранчо одного из относительно трезвых членов банды, Роберта Рейнхарда, чтобы тот привез Дэнни на следующий день. Но уже утром повсюду была полиция, арестовавшая не только Чарли и остальных, но еще и Де Карло с Рейнхардом.
Всех их отпустили несколькими днями позже – и, если верить Дэнни, вскоре был убит Коротышка.
Испугавшись, что он станет следующим, Дэнни забрал свой фургон и свалил в Венис. Как-то ночью Клем и Брюс Дэвис, еще один из ребят Чарли, сумели пропилить замок и ворваться в трейлер, но Дэнни услыхал их и схватился за свой «сорок пятый». Дэнни был уверен, что они приходили «покончить с ним». И перепугался не столько за себя, сколько за сынишку, который жил тут же, в трейлере. Спрингер считал, что сможет убедить Дэнни добровольно прийти в полицию; уже на следующий день, если получится.
Телефона у Спрингера не было. Следователи спросили, кому можно позвонить, чтобы с ним связаться, – например, постоянной подружке?
– Да нет, у меня жена и дети.
Чистоплотный, трезвый, не изменяющий жене Спрингер совсем не подходил к сложившемуся у полицейских стереотипу. Как заметил кто-то из следователей, «ты создашь своей банде байкеров новый имидж, который прогремит на весь мир!»
Впрочем, даже если Эл Спрингер говорил правду, его рассказ не особо заинтересовал следователей. Он не принадлежал к «Семье» Мэнсона, был для них аутсайдером, – и в первый же раз, когда тот прибыл на ранчо Спана, Мэнсон признается Спрингеру, что им совершены по меньшей мере девять убийств? Как-то не вяжется. Куда более вероятно, что Спрингер пересказал откровения Дэнни Де Карло, близко знавшего Мэнсона. Возможно также, что сам Мэнсон, надеясь произвести на байкеров впечатление, хвастал перед ними совершением убийств, к которым вовсе не был причастен.
Макганн из следовательской группы по «делу Тейт» был настолько разочарован, что позднее не вспомнит даже имени Спрингера, а тем более его слова.
Хотя разговор записывался, следователи «группы Лабианка» расшифровали на бумаге лишь часть, причем не ту, где речь шла о вверенном им деле, а другую, всего менее страницы, с предположительным признанием Мэнсона: «Мы замочили пятерых всего несколько дней тому назад». Затем следователи по «делу Лабианка» упрятали саму запись и эту единственную страницу в одну из своих «трубок», как полицейские называют контейнеры с вещдоками. Очевидно, когда дело стронулось наконец с места, они позабыли о них.
И все же состоявшийся 12 ноября 1969 года разговор со Спрингером можно считать важным, даже поворотным моментом расследования. Через три месяца после убийств Тейт – Лабианка ДПЛА впервые всерьез начал рассматривать возможность того, что эти два преступления связаны. И в фокусе, по крайней мере, следствия по «делу Лабианка» оказалась единственная группа подозреваемых:
