точно так же. Оказалось, дед моего ученика был тем самым Рейнером, которому в Старой Риге принадлежали три кафе, одно из них – там, где позднее был Дом работников искусств.
В один прекрасный день мой подопечный спросил, не хочу ли я осмотреть его коллекцию оловянных солдатиков. Конечно же, я хотел. У него были целые полчища солдатиков в форме самых разных армий! Я загорелся, и мы начали с ним играть. Вдруг вошла его мать. Я испугался: наверное, конец моему учительскому авторитету. Играю в солдатики, как какой-нибудь малыш! Когда я уходил, мать мальчика подошла ко мне и сказала: «Я очень благодарна тебе за то, что ты нашел время с ним немножко поиграть. Теперь ты будешь получать на двадцать пять сантимов больше!» Я так и обмер. Оказывается, она давно уже наблюдала за нами через приоткрытую дверь, а я так увлекся, что ничего не заметил. В конце концов, мне было всего двенадцать лет. Школьник был младше на два года, часто болел, и мне нужно было подтянуть его, помочь наверстать упущенное в дни болезни.
Когда мы подружились с Паулем Роденко из нашего класса, обнаружилось, что он, как и я, увлекается историей. Однажды мы с ним решили пойти в какой-то архив, посмотреть старинные документы. Городской архив располагался, кажется, на улице Шкюню. Там мы встретили немца доктора Фейерэйзена, принявшего двух подростков очень холодно, но тем не менее справившегося, что нам угодно. Так и так – мы хотели бы увидеть старинные документы города Риги. «Ну, идемте». Он провел нас в другое помещение и показал какой-то договор с огромной сургучной печатью, хранившийся в отдельной витрине. «Ну что, хватит?» Мы вышли. Куда теперь? Двинулись в городскую библиотеку, находившуюся в здании Ратуши.
Был жаркий день, дежурный сидел у столика снаружи. «Ваши паспорта!» Паспортов у нас не было, они положены лишь с 16 лет. «В таком случае вам придется подождать еще три года».
В это время мимо, шаркая ногами, прошел старый, старый согбенный человек (мы оценили его возраст на «по крайней мере девяносто»; выяснилось потом – немного за шестьдесят). Он обернулся к нам. Was wünschen die Herren? То есть, что угодно господам? Впервые в жизни названные господами, мы буквально остолбенели. А он снова: Was wünschen die Herren? Мы, наконец, хором, вернее, дуэтом: нам бы увидеть какие-нибудь старинные документы… Lassen Sie die Herren durch! – Пропустите этих господ! И мы пошли за ним. Сейчас в Ратуше, выстроенной по старым лекалам заново, все «потрошки» новые, все суперсовременное, а в то время тут были запутанные коридоры, лестнички. В конце концов мы оказались в очень большом кабинете с огромным письменным столом. Старик сказал: «Думается, вам небезынтересно будет взглянуть на это… Бумаги шведского времени, XVII век». Он все время говорил с нами, как с равными. И не притворялся. «Ну что, интересно? Теперь глянем на вот эти документы. Вы учитесь в классической гимназии? Нет? Тогда придется вам немного помочь». И перевел нам латинский текст.
Так он занимался нами часа два. При этом беседуя опять же на равных, как если бы мы были тоже взрослыми. Под конец, убедившись, видимо,
