шел ровным и твердым шагом. Проходя мимо обитаемого крыла дома, я увидел в открытом окне миссис Грэхем: она медленно прохаживалась по пустой комнате взад-вперед.
Мое появление, видимо, взволновало ее и даже привело в некоторое смятение, словно она решила, что и я пришел к ней с обвинениями. Я же предстал перед нею, намереваясь вместе посетовать на злокозненность света и разделить ее возмущение викарием и его гнусными осведомителями, но теперь мне стало положительно стыдно начинать разговор на эту тему и я решил вовсе ее не затрагивать, если Хелен сама об этом не заговорит.
– Я заявился в неурочный час, – проговорил я с наигранной веселостью, желая ее подбодрить, хотя было мне отнюдь не весело, – но ненадолго.
Она улыбнулась, правда, робко, но весьма ласково – чуть было не написал «с благодарностью», – ибо опасения ее развеялись.
– Как уныло у вас тут, Хелен! Почему вы не затопите камин? – спросил я, оглядывая угрюмое помещение.
– Но ведь сейчас лето, – ответила она.
– Мы всегда растапливаем камин по вечерам, если, конечно, и без него не слишком жарко. А вам в этом холодном доме, в этой сумрачной комнате он особенно нужен.
– Если бы вы заглянули пораньше, я бы растопила его для вас. Но сейчас не стоит: вы ведь ненадолго, а Артур уже спит.
– Однако же огонь – моя слабость, и с ним теплее. Вы прикажете его разжечь, если я позвоню?
– Но, глядя на вас, Гилберт, не скажешь, что вы продрогли! – сказала она, с улыбкой взглянув на мое лицо, несомненно, весьма разгоряченное.
– Да, но я хочу перед уходом убедиться, что вам уютно.
– Уютно?! Мне?! – повторила хозяйка с горькой усмешкой, как будто в самой этой мысли было что-то умилительно нелепое. – Нет, мне больше подходит холод и мрак, – добавила она тоном покорного смирения.
Но я решил настоять на своем и дернул сонетку.
– Ну вот, Хелен! – сказал я, когда в ответ на мой зов из коридора донеслись приближающиеся шаги Рейчел. Миссис Грэхем ничего не осталось, как обернуться к служанке и попросить ее затопить камин.
Я до сих пор не отплатил Рейчел за тот взгляд, которым она окинула меня, прежде чем отправиться выполнять поручение, – недовольный, подозрительный, инквизиторский взгляд, ясно говоривший: «Вам-то что здесь надо, спрашивается?» Этот взгляд не укрылся от ее госпожи, и та смущенно нахмурилась.
– Вам нельзя здесь долго оставаться, Гилберт, – сказала она, когда дверь закрылась.
– Я и не собираюсь, – ответил я с некоторой запальчивостью, хотя в душе вовсе ни на кого не злился, разве что чуть-чуть на старуху, сующую нос куда не надо. – Но прежде чем уйти, Хелен, я должен вам кое-что сказать.
– Что именно?
– Нет, не сейчас. Я и сам еще толком не знаю, ни что сказать, ни как… – ответил я скорее правдиво, нежели мудро, а затем, испугавшись, как бы она не указала
