противоречия. Он указывал на то, что если не будут найдены переходные формы, то его теория рухнет. Классические выводы теории, связи, закономерности стояли на китах, которые сами по себе были нерешаемыми. Вид, изменчивость и возраст Земли в теории выглядят натянутыми и для себя скоро принятыми. Эти связи и выводы, выведенные из неправильных представлений об этих китах, сделали теорию внутренне противоречивой. Она выглядела строго научной, ясной и не вызывающей сомнений только на первый взгляд.
По выходу в свет «Происхождения видов…» сразу появились критики (Данилевский, Виганд и др.), которые разложили по полочкам все логические построения, выявив противоречия и неувязки между пониманием проблем вида, изменчивости, возраста Земли. Вскоре появились жесткие обоснования, доходило даже до того, что теория должна быть оставлена раз и навсегда; но этого не произошло. Она не только не была оставлена, но была взята на вооружение дальнейшим развитием науки и общества.
Несогласные с теорией Дарвина стали либо дополнять ее, либо создавать свои, уже антидарвиновские (неодарвинистские), концепции, которые в XIX и XX веке дали свои плоды. Не на пустом месте возникли дискуссии, непонимания и споры как внутри антидарвиновских и неодарвинистских течений, так и их между собой. Каждая концепция брала какие-то отдельные положения в качестве основы, их сочетания и выдавала за свой вариант. Так увеличивалась дифференциация эволюционных идей. Параллельно росло недовольство креационистов всеми этими гипотезами. Во-первых, отчасти это объяснялось тем, что разросшаяся армия антидарвиновских и иных эволюционных гипотез «решала» узкий спектр вопросов, которыми нельзя объяснить все и сразу; во-вторых, поддерживая эволюционную идею и стараясь нивелировать ошибки дарвинизма, они уходили далеко от реальных проблем в исследовании темы происхождения и развития жизни.
Если научный язык эволюционистов и их точка зрения остается более-менее (для них самих) понятной и прозрачной (в теории), то в отношении языка креационистов возникает иная сложность: как объяснять Библию, а именно каким языком? Естественно, креационисты могут использовать только язык науки, поскольку «библейский язык» (тот, на котором писалась Библия) мы не знаем.
Если говорить о книгах Ветхого Завета, то это исторические книги, которые рассказывают нам древнюю историю израильского народа, что же касается книги Бытия, где говорится о сотворении неба и земли, то данный текст воспринимается как эволюционистами, так и креационистами не как реальный исторический период формирования неба и земли, а как легенда или миф, поскольку трактовать и объяснять данный текст языком науки не представляется возможным. Тому есть весомые причины. Данный текст слишком прост и сложен одновременно, он гипотетичен и очень громоздок для обыденного сознания, его краткость и глубина оставляет нам возможность строить свои интерпретации текста и считать его иносказанием, мифом и легендой в зависимости от того, какой точки зрения придерживается исследователь.
