в одно из окошек. В палатке грязно, куль у входа с белой дорожкой просыпанной муки, обрубки полуоттаявшего мяса, старая одежда, бродни кучей, поломанные, застеленные стегаными одеялами раскладушки с чёрными постелями на них.
– А в чуме чего не живете?
Шурка задумался ненадолго, но с ответом нашёлся:
– Строить надо…
– А ты умеешь?
Коля Бобыль закричал, замахал руками:
– Не умеет он! Ни хера не умеет! В интернате жил! Там печка, кроватки, жратва от пуза! Он чума настоящего не видел. Зачем ему чум? Он в интернате жил. Ни хера не умеет…
– А ты умеешь? – спрашиваю.
– Я всё умею!.. Но не хочу… Условий нету! Где забота о человеке? Вон Васька гриппом болеет. Эпидемия. Завтра я заболею, потом Шурка, потом Танька и дети. Все подохнем! Нет заботы? Не хочу чум строить, не хочу тут жить…
– Рация испортилась, – говорит Шурка.
– Никому дела нет! – кричит Бобыль. – Сяду с вами на вертолётку и улечу.
– Я тебя не возьму, – говорит командир. – Тебе работать надо. Ты ведь сколько в центре без дела шатался. Месяц? Два?
– Его пьяного изловили! – хохочет Шурка. – Его директор сюда в мешке привёз.
– Как в мешке? – Борис аж подпрыгнул.
– А он в спальнике спал. Его так в вертолёт и положили… И сюда! – хохочет Васька. – Проснулся, под сосной лежит, в стаде. Его олени лижут. С того и орёт.
Бобыль слушает, широко открыв рот, пытается что-то произнести, но вскакивает и выбегает из палатки.
– Обиделся, – говорит Борис.
– Не-е-ет, – машет рукой Шурка. – Он не умеет…
– Чего?
– Обижаться. Кричит только… Всегда кричит.
– Когда трезвый, – добавляет Васька.
– Зачем он вам тут? – спрашиваю.
Все, даже дети, что мусолят куски сахара, удивлённо смотрят на меня.
– Он тайгу знает… Оленей. Он знает!
– А ты знаешь?
– Я знаю! – кричит Васька. – Я соболя в глаз бью. Я тебя куда хошь выведу. Я знаю. Оленей боюсь, они меня топчут.
Снова все смеются.
– Гоняй его туда, сюда, – имея в виду оленей, говорит Шурка. – А зачем? Не знаю. Надо, чтобы механический пастух был…
Возникает разговор, что пора бы и автоматизировать труд оленевода, а то лучше следить за стадом по телевидению, и чтобы у пастуха был маленький такой вертолётик – сел верхом и – та-та-та – полетел. Или того лучше, чтобы робот летал, а ты кнопки сиди и нажимай.
– Можно пункт диспетчерский сделать, – говорит серьёзно Шурка.
Слышно, как покрикивает на оленей Бобыль, как разговаривает с ними, уходя всё дальше и дальше от палаток.
– По стаду пошёл. В обход, – прислушиваясь, говорит Васька.
– Распугали вы стадо. Его сбить надо. Дикие ходят. Увести могут, – объясняет Шурка. И добавляет: – Без Бобыля нельзя. У меня дети, у Васки грипп. Мы и так без него полтора месяца вкалывали.
