я, но промолчала и только спросила вслух, дожевывая остатки сырного порошка от крекеров со дна упаковки:
– И давно ты здесь?
– Почти с самого начала.
Я хмыкнула и вздернула брови.
– Одна?
Лицо Флейты резко помрачнело, и я тут же осеклась, поняв, что спрашивать об этом не стоило. Поджав задрожавшие губы, от того сделавшиеся совсем тонкими и незаметными, она торопливо отвернулась и принялась заправлять одеяло в пододеяльник, лишь бы чем-то занять руки.
– Да. У меня нет родителей. Только старший брат, но он живет в Айдахо. Жил… точнее.
О большем я спрашивать не стала. Отставив почти допитый пакетик сока на тумбу, я поднялась и принялась поправлять одежду, но прежде, чем выйти из палатки, все-таки остановилась и неохотно выдала:
– Я тоже.
– Что «тоже»?
– Я тоже одна.
Флейта отвлеклась от сворачивания одеяла и, подняв на меня глаза, грустно улыбнулась уголком губ. Поспешно отведя взгляд, чтобы не пришлось вдаваться в подробности, участвовать в душе-излиянии о пережитых трагедиях и совсем опоздать на встречу с Грейсом, я быстро вынырнула из палатки.
Удивительно, что в лагере, где население составляло больше двадцати человек, протестировать меня попросили именно Грейса. Уж не назло ли? Однако парень покорно ждал меня возле медицинского фургона – единственного места помимо уличной душевой кабинки и собственной палатки, где я вообще успела побывать за эту половину суток в МЗВ. Выглядел Грейс, мягко говоря, недовольно, и, стоило расстоянию между нами сократиться до метра, как он тут же вскинул руки с зажатым в них деревянным планшетом и театрально воскликнул:
– А вот и подружка банши! И часа не прошло.
– Я завтракала.
– Поздравляю, а я вот нет. Поэтому давай поскорее определим тебя куда-нибудь и разойдемся, лады?
Я недоуменно нахмурилась, но, едва успела возразить или что-то ответить, Грейс развернулся на каблуках военных ботинок, которые выглядели так, словно были велики ему как минимум на пару размеров, и быстро засеменил вглубь лагеря. Растерявшись от такого обращения и прыти, я поспешила следом.
– Я тебе не нравлюсь? – спросила я в лоб, ступая рядом, пока Грейс утыкался взглядом в прикрепленный к планшету лист бумаги, старательно делая вид, что меня не существует.
– Мне никто не нравится, – ответил он и, оторвавшись от чтения, вдруг повернул голову на сто восемьдесят градусов. Сначала я подумала, что таким образом он опять пытается избежать контакта со мной, но спустя миг поняла, что дело абсолютно в другом: просто Грейс загляделся на пятую точку Барби, что делала разминку возле потушенного костра, вокруг которого, как я успела заметить вчера, обычно проходили трапезы.
Да, Барби действительно выглядела великолепно. Безупречно стройная и подтянутая, спортивная, она, кажется, могла бы
