исихазма и другими тонкостями борьбы с грехом. Однако оказалось, что почти все, о чем они хотели спросить – «как правильно» (обычно, именно с этих слов начинался каждый вопрос) повесить иконы в доме, поставить крест на могиле, одеться на свадьбу или похороны?
Вот и на этот раз женщина поинтересовалась, могла ли она пойти на крестины племянницы в туфлях на каблуках? Услышав в ответ «приходите, только не упадите», женщина сочла разговор оконченным и поспешила уйти. Раньше отец Лука еще постарался бы сказать вдогонку что-то «духовно-полезное», например, о том, что крещение – это второе рождение, начало новой жизни во Христе, которая должна изменить жизнь не только малыша, но также родителей, но промолчал. Он уже давно научился определять, будет ли разговор иметь продолжение? Это в том случае, когда в глазах собеседника удавалось разглядеть знак вопроса или хотя бы многоточие. Однако на этот раз в глазах женщины стояла большая жирная точка, а быть навязчивым не хотелось. Впрочем, так было почти всегда.
Когда-то подобная ограниченность удивляла и даже раздражала, но затем отец Лука принял ее как должное, и сразу стало легче. «Ведь, когда мы включаем телевизор или компьютер, – думал он, – не все хотят знать, как он устроен. Главное, „чтобы оно работало“!». Также и от священников, Церкви и даже Самого Бога большинство людей ожидали того же – «чтобы оно работало»! Церковь была для них не более чем средством, иногда последним, чтобы хоть как-то наладить земную жизнь. Конечно, это было неправильно – Бог не может быть средством. Только Бог за это никого не осуждал. Как родители не осуждают детей за то, что те ожидают от них помощи и поддержки. «Вот и тут надо не осуждать, а любить и прощать» – думал отец Лука и тоже никого не осуждал.
Печалило другое – то, отчего несколько лет назад, оставив пусть нестоличный, но все же спокойный и сытый приход, иеромонах Лука Виван22 бежал на Балканы, в маленькую Провадию23, за тысячу километров от Берлина. Не ради подвигов, мысль о которых ныне вызывала у него, разве, только улыбку, но, чтобы разобраться в себе, найти себя в настоящем, которое потому так и называется, что является настоящей жизнью – Богом данной, единственной и неповторимой, а он, отец Лука, в ней потерялся. Заблудился, как в окружавшем Провадию буковом лесу. Потерял себя. Какой же он после этого пастырь? Кого и куда может привести?
Чтобы найти ответы на эти вопросы, в пяти километрах от города, в Кара-пещере24, на месте некогда бывшего в этих местах монастыря, отец Лука обустроил келью и проводил в ней времени едва ли не больше, чем в городской квартире.
Именно туда он и направлялся утром 15 июня 2218 года, когда «датчик усердия» уже во второй раз остановил его сердце и, спустя несколько секунд, завел снова. Послав владельцу грозное предупреждение о том, что он бесполезен для Империи и, если не найдет в себе силы измениться, Империя сделает то, что в таких случаях делает со всеми. Просто и легко, но со всей твердостью и решимостью, о чем иеромонах Лука Виван знал не понаслышке.
Впрочем, пришло время рассказать обо всем по порядку.
Vivant (фр.) – живой
Провадия – город в Болгарии, недалеко от Варны, один из первых городов Европы, известный с середины VI тысячелетия до Р.Х.
Кара-пещера («Черная пещера») – скальный монастырь, некогда существовавший в 6 км. к северо-востоку от г. Провадия
