фигурки средневековых клириков и докторов всех наук, тратящих свое, так дорого приобретенное могущество, на показывание скоморошьих фокусов перед ярмарочною толпой[16].
Зогак царит на троне мира, Фауст из погребка Ауэрбаха выезжает на винной бочке; Зогак, скованный рукою доблестного витязя, рвется и мечется в глубине скалистой пещеры; Твардовского черти уносят сквозь каминную трубу. В этих характерных подробностях ясно пробивается всё преимущество пылкой фантазии востока над грубым, тяжелым воображением севера. И правду сказал Гёте устами Мефистофеля:
Wie man nach Norden weiter kommt,
Da nehmen Russ und Hexen zu!
[Как двигаться дальше на север,
Там растут Русь и ведьмы!
Замысел запечатления акта договора зловещим сатанинским поцелуем тоже гораздо красивей пресловутых документов на «бычачьей коже», – тут сухой юрист начинает брать верх над героем, а «буква» уже и совсем взяла верх над «духом». Как великолепен, во всей своей грозе, страшный союз со змеями, который делает Зогака одновременно и жертвою, и палачом!
Или эта омерзительная «френофагия», это бросание в вечно отверстые, голодные, шипящие пасти зла живого человеческого мозга!
Все эти черты, с которыми Фирдоуси нас знакомит при помощи только одной описательной манеры, обладают такою поэтическою жизненностью, что под пером какого-нибудь поэта-философа могли бы и ныне переродиться в глубокие и выразительные символы различных психико-общественных процессов.
Что касается самого олицетворения зла в образе Иблиса, то оно не уклоняется чересчур далеко от позднейших типов. Главная разница между ним и сатаной заключается в том, что он добивается не столько души Зогака, сколько уничтожения человечества, а он его ненавидит, ибо оно поклоняется Ясдану[17].
За исключением всего этого, Иблис держит себя так же, как и все другие демоны: принимает разные обманчивые виды, лжет и т. д. Но так как он зол по своей натуре, а не вследствие падения, то в его характере нет ни одной из черт, которые у европейских типов падшего архангела напоминают его благородное происхождение.
Обратимся однако к поэме. Пленение Зогака не изменило последствий греховного деяния. Злой дух, найдя однажды доступ на землю, не перестал уже хозяйничать на ней. Вся первая, мифическая часть эпопеи Фирдоуси, это описание борьбы добра, героями которого являются иранцы, со злом, олицетворяемым туранцами. Борьба эта ведется на земле и преимущественно при помощи земных средств. Влияние чудесного здесь играет меньшую роль, чем в индийских эпопеях; но в некоторые моменты сверхъестественные существа принимают непосредственное участие в столкновениях людей.
Самым богатым в этом отношении является эпизод об экспедиции Кай Кавуса в Мазандеран, царство колдунов и колдуний, находящегося под специальным покровительством дивов или злых духов.
Кай Кавус, шах Ирана, дозволил себе поддаться
Конечно, здесь мы имеем в виду только первобытные, народные легенды, а не их позднейшие, идеализированные обработки.
Ясдан – новоперсидский синоним Ормузда, как Иблис – синоним Аримана.
