зверски над ним надругались. Например, он рассказывал моему дяде – Анатолию Александровичу Кузнецову, что следователи привязывали его руки и ноги к стулу, расстегивали брюки и обнажали гениталии, после чего вкладывали мошонку между двумя дощечками и закручивали резинки, скреплявшие дощечки. Таким приемом садисты-следователи пытались принудить папу признаться в антисоветской и антипартийной деятельности. Однако именно тогда ему пригодились навыки, приобретенные в годы беспризорной жизни: он нашел силы ничего не признать и ни с чем не согласиться. К тому же в следственной тюрьме обострился его туберкулезный процесс в легких. Когда же органы НКВД арестовали Симонова и еще нескольких руководителей политотдела, чекисты выпустили тех, кого ранее арестовали по наветам Симонова и его сообщников. Отца освободили из внутренней тюрьмы НКВД в Горьком, и он вышел на свободу. Однако в партии его не восстановили, на работу он смог устроиться только на должность экспедитора (то есть курьера) Союзкультторга с 11 ноября 1937 г.
Он начал писать жалобы в разные партийные инстанции на несправедливое отношение к нему – члену партии с дореволюционным стажем. В конце концов через год, в 1938 г., Партколлегия ЦК ВКП(б) восстановила его в партии с объявлением строгого выговора, но с решением опубликовать в печати сообщение о его восстановлении в рядах партии большевиков. Папа продолжал писать жалобы и на это решение и настаивать на том, что выговор ему был объявлен несправедливо, и, наконец, 9 декабря 1939 г. взыскания с него были сняты Центральной Контрольной Комиссией ЦК ВКП(б).
Как вспоминала мама, семья выжила эти три года (1937–1939) благодаря тому, что за годы журналистской работы папа тратил все сколько-нибудь доступные деньги на покупку редких книг. В доме была собрана замечательная библиотека, и её стали постепенно продавать. Хотя с середины 1938 г. до апреля 1940 г. папа формально был принят редактором в областное управление печати, но никакой действительно редакторской работы ему не предоставляли, и зарплаты, на которую семья могла существовать, не платили. Только после снятия партийных взысканий он смог по-настоящему вернуться к любимому делу. Он получил должность директора типографии и редактора газеты Горьковского железнодорожного узла «Волжская магистраль».
В. И. Качалов и его сын квартируют у пас
Какие-то деньги в тяжелые годы стало приносить то, что иногда родителям удавалось сдавать внаем одну из двух комнат. Хотя наша квартира была очень небольшой и довольно неблагоустроенной, но Дома Коммуны – в самом центре города, многоэтажные, оборудованные лифтами, чистые и новенькие – привлекали желающих снять ненадолго жилье. В частности, в Горьковском драмтеатре (одном из старейших в России), занимавшем великолепно спроектированное и красивейшее по архитектуре здание, каждое лето проходили гастроли ведущих российских театральных трупп, и как-то перед войной приехал Московский Художественный Академический театр (МХАТ). Для всех актеров театра мест в гостиницах в центре города, конечно,
