при звуках сирены. Но вскоре по квартирам стали ходить люди, которых называли одним собирательным словом – «уполномоченные», одни проверяли наличие светонепроницаемых штор, другие выявляли тех, кто оставался дома во время тревог.
Вскоре среди жильцов были созданы бригады (преимущественно из молодежи), которые с началом тревоги поднимались на крыши, вооружались длинными металлическими щипцами (в рост человека) и готовились хватать упавшие на крышу зажигательные бомбы. На крышах установили большие ящики (более метра шириной) с песком, и, схватив щипцами дымящуюся зажигательную бомбу, надо было быстро перенести её в ящик, чтобы огонь не распространился по дому. Мой старший брат года с 1942-го или 1943-го (он родился в январе 1930 г.) сумел каким-то образом войти в состав этих бригад и каждый раз бежал прямиком на крышу, не слушая криков мамы, которая хотела бы, чтобы он спускался с нами в «щель».
Мы натягивали на себя всё теплое и бежали по ступенькам вниз (лифты во время войны были полностью обесточены и заперты, поэтому приходилось теперь подниматься и опускаться только по лестнице).
Все стекла в окнах были проклеены наискосок плотными полосками бумаги на расстоянии друг от друга сантиметров в 15, чтобы в случае, если взрывная волна достигнет стены дома, выдавленные волной стекла не поранили людей внутри квартир.
Неподалеку от нас, на площади Минина и Пожарского, в скверах были установлены огромные прожекторы, обнесенные загородками, на самой площади и в Кремле появились зенитные батареи, и как только немецкая авиация настигала город, эти прожекторы начинали бороздить небо, выслеживая бомбардировщики, а зенитные орудия по ним стреляли. Лучи яркого света с разных сторон прорезали темноту ночи и всё время двигались, так что небо было разделено на ромбы. Кроме того, небо прорезали во всех направлениях трассирующие пули. Лучи прожекторов безостановочно перемещались, и получалось так, что ромбы всё время сдвигались вправо и влево, вперед и назад, и как только в их свет попадал самолет, лучи света замирали на нем и вели его по небу. Зенитчики пытались попасть в самолет из своих орудий. Тут же можно было видеть, как к этим большим, но относительно тихоходным самолетам устремлялось несколько быстрых и юрких самолетов поменьше. Они начинали охотиться за массивными самолетами, и мы считали, что это советские истребители. Один раз мы были с мамой на общей кухне, выключили свет и следили за перемещением лучей прожекторов. Вот они, наконец, поймали немецкий бомбардировщик, мы увидели наши истребители, а потом вдруг из немецкого самолета брызнуло пламя, повалил черный дым, и самолет стал падать, всё ускоряясь, на землю. Мы кричали от радости, что наши сбили фашистский бомбардировщик.
Немцы методично старались поразить несколько целей в Горьком. Во-первых, они пытались попасть в большой мост через Оку, соединявший нашу (нагорную) часть города с Канавино, Сормово и Автозаводом. Во-вторых, они бомбили сами эти заводы (одни из крупнейших в стране) и расположенный где-то неподалеку
