вы знаете о чести, сеньор Легран?
– О чести я предпочитаю не думать, сеньор Антонелли. Я предпочитаю ею обладать.
– Верно, верно, – удовлетворенно проговорил Дон, поднимая глаза. – Честь – это оружие, война и богатство бедняка. Но на богатого человека честь накладывает важные обязательства, отступать от которых было бы большой ошибкой. Мне приятно слышать, что настоящие мужские понятия для вас не пустой звук. Но тогда объясните мне, дорогой Франко, почему же человек, знакомый с честью не понаслышке, не сумел разглядеть ее там, где она обитает более всего?
– Я не совсем понимаю…
– Я человек великодушный и могу понять, что иностранцу, не знакомому с обычаями и укладом жизни, формировавшимся веками, иногда бывает трудно оценить незаметную чужому глазу важность и безусловную необходимость тех или иных вещей. Но я никому не позволяю критиковать то, что мне дорого.
– Я не давал повода считать иначе.
– У меня другие сведения, – голос его напрягся. – Но давай не будем об этом, – в голосе снова мед. – Я не могу быть настолько дурным хозяином, чтобы позволить себе обидеться на гостя, который еще не успел войти во вкус жизни этого прекрасного города и тем самым дать ему почувствовать свою чуждость. У каждого есть свои недостатки, и я горжусь тем, что умею их понимать, а главное, прощать. Я и сам не без греха. Главным своим пороком я считаю чрезмерное любопытство. Знаешь, Франко, в детстве любопытство причиняло мне лишь страдания. Когда я пытался подражать индюшкам в попытке выучить их горлотание, я поплатился за это. Птицы набросились на меня и хорошенько поклевали. Когда я воображал, будто в колодцах живут водные духи, именно мое любопытство толкнуло меня проверить, остался ли хоть один из них на дне высохшего колодца, что стоял при въезде в деревню. Я провалился в него и только чудом уцелел, к счастью, меня заметили кочующие торговцы. Но дни, когда любопытство причиняло мне только неприятности, прошли, Франко. Теперь мое любопытство – это источник наслаждения. Ведь именно оно позволяет мне узнавать то, что другие посчитают незначительным, неинтересным. И именно мое любопытство явилось причиной, по которой ты находишься сегодня здесь.
– Я буду рад утолить его, сеньор. Я буду рад поведать вам о Франции…
– Я бывал во Франции. – перебил его Дон. – И готов послушать занятные истории, которые ты, я уверен, можешь мне рассказать. Но не сегодня. Сегодня я хотел бы узнать, не из тех ли ты мужчин, Франко, что бросают свои слова на ветер?
– Не думаю, что это качество можно было бы отнести ко мне, сеньор Антонелли, – Франко все больше переставал нравиться этот разговор.
– Тогда мне, и, я уверен, всем присутствующим, тоже будет интересно узнать, о чем же ты толковал сегодня днем. Что за сомнения ты высказывал о принципах получения дохода, не имея ни малейшего представления о том, что говоришь?
– Сеньор Антонелли, я человек дела, и если уж высказываю сомнения, то готов подкрепить свои слова. Я не настолько
